Сейчас-сейчас. Дай мне секундочку, шепнула Лиза, невольно задевая губами кожу на его шее. Выше просто не доставала, несмотря на свои в общем-то довольно внушительные, как для женщины, сто семьдесят семь, а отлепиться вообще не могла.
Да я тебя и не тороплю. Хочешь, хоть навсегда так оставайся.
Лизе показалось, что Яр простыл. По крайней мере, его голос звучал как будто простуженным. Должно быть, виной этому дождь и сквозняк на кладбище. Лиза и сама чувствовала себя больной.
Ярик-Ярик В этом он весь. Всегда готов выслушать. Поддержать. Ей этого всегда не хватало в отношениях с Сергеем. Лиза задушенно рассмеялась. Звук вышел влажным. Каким всегда бывает смех сквозь слезы.
Может, тебе коньяка налить? А, Лиз? Выпьешь?
Лучше сделай какао. Если есть, шмыгнула носом.
Глупая. Она не знала, что он всегда держал для нее в доме банку Несквика. Мог все что угодно забыть купить, только не какао, которое Лиза пила у него хорошо, если пару раз в год. Встречались они довольно редко. А уж на его территории и подавно. Так, по большим праздникам.
Есть. Ты садись, Лиз. Сейчас я плед достану.
Плед? В августе? Лиза удивленно моргнула, вдруг осознав, что ее порядком знобит. Поэтому когда Яр вынул из комода плед большой в рыже-зеленую клетку, послушно в него укуталась.
Ярослав отошел к кухонному острову. Открыл хромированный холодильник и, достав бутылку молока, плеснул в высокую кружку.
Расскажи мне, как это произошло.
Я могу сделать все что угодно для тебя, Лиз, кроме этого. Ты же понимаешь, заметил он, помедлив несколько секунд, прежде чем выставить таймер на микроволновке.
Я не могу жить, оставаясь в неведении. Не понимая, как он умирал. Ради чего? Какие его слова были последними. Ты был рядом?
Да, стиснул челюсти Ярослав.
Скажи мне, что этого нельзя было предотвратить. Скажи и я тебе поверю.
Микроволновка дзынькнула. Лиза вздрогнула и, злясь на себя, стерла со щек набежавшие слезы. Гремя посудой, Яр отыскал ложку, банку какао. Насыпал щедрую порцию в молоко.
У него не было ни единого шанса.
Ладно прошептала она. Ладно. Он ведь он ведь не напрасно погиб?
Что ты имеешь в виду? Яр подошел к ней, вручил чашку и сел рядом, поджав под себя ногу.
Ну, вас зачем-то же послали. Очевидно, вы выполнили очередное задание? Грея руки о горячую чашку, Лиза сделала первый глоток, и только когда тот мягко опустился в абсолютно пустой желудок, поняла, что уже несколько дней не ела.
Я должен был догадаться, что ты будешь копать. Ты же это ты, да, Лиза?
Я просто хочу знать, ради чего погиб мой муж! Ради Родины понятие слишком абстрактное!
Мы освобождали заложницу, нехотя, будто не до конца уверенный, что ей стоит это знать, заметил Яр. И да, с ней все хорошо.
Это что же за заложница такая? вскинулась Лиза. Кем нужно быть, чтобы за тобой послали вашу группу?
Как и всегда, когда Лиза нащупывала какую-то важную ниточку, у нее начинали чесаться руки так хотелось распутать клубок до конца.
Этого мы никогда не узнаем. Можешь даже не пытаться, Лиз. Я серьезно. Оставь эту тему, потому что, ей богу, оно сейчас вообще неважно.
А что важно?
То, что он понимал, чем рискует. И какая разница, какой была поставленная перед ним перед нами задача? Это могло случиться это может случиться с каждым из нас в любой момент.
Но это случилось с моим мужем! заорала Лиза, сама себя не узнавая. Это случилось с моим мужем Не с тобой. И не с кем-нибудь другим, заскулила, резко отставила чашку, расплескав остатки какао.
Ну, прости, что разочаровал. Ярослав попытался встать, но Лиза не позволила. Вспышка ярости быстро потухла, оставив после себя лишь ужас. От произнесенных вслух слов.
Господи, Яр, ты же знаешь, что я не это сказать хотела Прости меня, пожалуйста, прости. Я на самом деле я не переживу, если еще и тебя потеряю. Я не перенесу
В глазах Лизы мелькнул дикий, животный ужас. События развивались так стремительно, что на их анализ времени просто не оставалось. Она зациклилась на гибели мужа и совершенно упустила из вида то, что второй самый близкий для нее человек продолжает рисковать жизнью каждый день, выходя на работу. Она усилила хватку. Впиваясь ногтями в его руку. Ярослав нехотя вернулся на место. Лиза тут же пододвинулась ближе. Переплела свои пальцы с его и прижала к мокрой от слез щеке.
Скажи, что ты меня простил.
Тебе не за что извиняться.
Есть за что. Прости!
Лиза привстала, заглянула ему в глаза. В своем горе она стала такой эгоисткой! Ведь ни разу ни разу она не спросила, как с ним справляется сам Ярослав.
Проехали, Лизун. Ты хоть и журналист, но еще та пустозвонка.
Лиза вымученно улыбнулась. Легла головой ему на колени, а он зарылся ей в волосы и стал осторожно массировать затылок.
Глава 4
Статью она с горем пополам закончила. Но ее выход прошел мимо Лизы. Она не отслеживала реакцию, количество упоминаний и ссылок на нее в сети, и бурный резонанс, который последовал за публикацией, прошел мимо нее тоже. Пожалуй, впервые Лизе было все равно на результат своей работы. Да и вообще на все. В том числе и на Панамские офшоры. Расследование по которым Дубильет, глядя на её аморфное состояние, все же поручил другому сотруднику. Дело для него было прежде всего. Даже прежде жалости, которую он, безусловно, к Лизе испытывал. Впрочем, Аркадий Семенович знал ту слишком хорошо. А потому понимал, что как раз жалости она не примет. Вот он и маскировал её, распекая Лизу изо всех своих сил. Так что однажды даже перестарался.
Ну, что это? Кто так пишет, а, Полярникова? Сколько лет тебя учу, а ты?! Вот говорил я тебе идти в женский журнал, клепать статейки о моде, или на главном канале фейсом торговать там тоже много ума не надо, а ты в серьезную журналистику приперлась ругался он, пролистывая ту самую статью, что она принесла ему лично на утверждение. Смочил палец во рту, перевернул страницу. Вскинул на Лизу взгляд поверх очков и, увидев, что с ней происходит, вскочил со стула. Эй! Лизка, ты чего это?
В другой ситуации Лиза непременно бы огрызнулась, ну, или отшутилась в зависимости от степени близости к ПМС, а тут сжалась вся, низко-низко опустив голову, и заплакала, орошая крупными слезами разбросанные на столе документы.
Да я же так, Лиз Ты чего, обиделась, что ли? испугался Аркадий Семенович. Я же так повторил. Как обычно. Без задней мысли!
Лиза кивнула. Мол, понимаю. С Дубильетом у них были сложные отношения. Потому что она каждый раз рисковала, а ему все время казалось, что слишком. На этой почве у них происходили такие конфликты, что мама дорогая! И на мат переходили, и на крик Чего только Лиза ни слышала в свой адрес. Но это никогда ее не задевало. Никогда! Она знала шеф орет не со зла, а скорее для проформы. Уверенный, что она один черт поступит по-своему. Понимая, как она рискует, и очень остро переживая свою за нее ответственность. Аркадий Семенович делал все, чтобы защитить сотрудников редакции. Но он так же прекрасно осознавал, что не всесилен. За последние пять лет в их редакции было убито пять журналистов. Выходит, по одному в год. И Полярникова в любой момент могла стать шестой. В общем, чтобы этого не случилось, шеф всеми силами пытался удержать Лизу в тылу, а она с таким же упрямством рвалась на передовую. Поэтому и ругались.
Лиза осторожно протянул Дубильет.
Что? шмыгнула носом та.
Иди домой, девочка. И не слушай меня, старого дурака. Ты молодец. Я тобой горжусь.
Да уж! Нашел способ, как ее успокоить Лиза всхлипнула еще громче. Он ведь никогда ей этого не говорил! А ей было важно его признание. Еще совсем недавно было так важно. Но сейчас Лиза оказалась настолько расшатанной, что не смогла правильно отреагировать. И заревела в голос. Уткнувшись носом в бок шефа. Забыв о том, что через стеклянные перегородки, отделяющие его кабинет, за ними наблюдает едва ли не вся редакция.