С ноги мои глаза перебежали на руки. Они казались мне слишком тяжелыми, потому я опустил их на здоровую левую ногу. Они дрожали, были покрыты мурашками. На правой руке, выглядевшей неестественным образом худой мне даже показалось, что я вижу очертания обтянутых кожей костей и вен, висел темно-синий браслет. Обычный браслет, однако плотно прилегавший к коже.
Во рту был привкус чего-то горького, из-за чего возникло сильное желание выпить хотя бы стакан воды.
Я сидел на месте, прислушиваясь к тонкому жужжанию каких-то генераторов, которые, по-видимому, находились по другую сторону стены, о которую я оперся.
Жужжание, сменяемое гулом, после вновь наступавшее Жужжание-гул-жужжание-гул Я выравнивал дыхание, разыскивая глазами хотя бы щелочку в одной из стен. Раз ее нет ни на одной из стен значит, надо искать на потолке Но я не был уверен в том, что выхода нет: все-таки некоторые стены не были достаточно освещены двумя лампами. Я ждал. Просто ждал. Плевать, что будет дальше, лишь бы дождаться момента, когда кто-нибудь войдет в помещение. А пока ждал, пытался выстроить в голове план.
Любой из вариантов, созревших в моей больной во всех смыслах слова голове, не устраивал меня. То я продумывал, как захвачу в заложники какого-нибудь слюнтяя-охранника, то представлял, как нахожу выход из военной базы, то «К черту все!» в конечном итоге решил я, и тело мое обмякло. Какой может быть план, раз я не знал даже, в какой части базы нахожусь и есть ли выход из бетонной коробки!
Глаза мои смыкались, а красивый попугай продолжал смотреть в одну точку поверх моей головы. Это не могло не нервировать (с другой стороны, таким образом он не позволял мне заснуть уж не знаю, осознавал ли он это или нет), потому я накричал на него.
Не помню, что я выкрикнул, но, вероятнее всего, то был сплошной поток мата Попугай в ответ моргнул и отвернулся к другой стене. Крысы никак не среагировали, как будто были загипнотизированы или являлись созданиями биотехнологов (соответственно, таковым и подчинялись).
Послышался треск. Какой-то механический треск настенный громкоговоритель! после которого мелодичный мужской голос пронизал воздух помещения.
Дэвид Хикок, добро пожаловать в мои цветные кошмары!
После этих слов я невольно подумал: «Мужик, знал бы ты о моих кошмарах, своими бы не похвалялся».
Ты находишься на военной базе «Дэдфилд»[21]. На секретной военной базе. Как ты думаешь, почему она называется секретной, раз увидеть ее может каждый дурак наподобие тебя?
Я промолчал.
Молчишь. На твоем месте я бы постоянно разговаривал, ведь отсчитанного на жизнь времени все меньше и меньше
Шорохи.
Что ж, тебе повезло оказаться здесь именно в этот прекрасный солнечный день. Жаль, ты не можешь увидеть этого замечательного солнца.
Снова шорохи.
Рад сообщить тебе, что твои родители и бабушка живы.
Я встрепенулся.
А Беатрис? выкрикнул я куда-то во тьму, где, вероятно, был установлен настенный громкоговоритель. В то мгновение я вспомнил, как Беатрис выглядела в последнюю нашу встречу. Она не была счастлива, хотя и широко улыбалась. Она держала меня за руку, но не сжимала ее как раньше. Прогулка друзей, ничего более. Я вспомнил ее волосы, казавшиеся серебристыми от падавшего на них света уличных фонарей
Вау! Ты настроен на разговор? Это хорошо, это очень даже хорошо. С Беатрис все в порядке, если не считать ее душевного состояния
Что? Что с ней?..
Не волнуйся. Просто шок. Такое часто случается с нашими клиентами.
«Какие, мать его, клиенты?!» подумал я про себя и попытался подняться на ноги.
Можешь даже не пытаться подняться: мы ввели тебе в вену один препарат новая разработка Дина Шмитца! Интересный человек. В ближайшее время, как нам и надо, ты будешь лежать, будто овощ, а потом встанешь Встанешь тогда, когда тебе можно будет встать.
«Значит, где-то в помещении еще и камера установлена».
Так как ты думаешь, дорогой, почему базу называют секретной?
Я помотал отрицательно головой.
Послышался сдавленный смешок, только другого человека, не того, кто со мной в те минуты разговаривал.
Мог бы и догадаться сказал все тот же неизвестный. Свидетелей принято убирать.
Да, свидетелей принято убирать. Только основная проблема заключается в том, что каждый человек так или иначе (по собственному желанию или невольно) становится свидетелем чего-либо. Человек идет по улице и видит, как кого-то избивают. Человек идет по улице и замечает, как кошка несет в зубах мышь. Человек смотрит в окно и становится свидетелем первого поцелуя влюбленных. И так далее и тому подобное. Все мы свидетели, все мы обвинители, все мы судьи. Одно не понятно: как столько личностей в нас уживается и почему не всегда мы решаем, кем быть в той или иной ситуации?
В те злополучные дни я был одновременно и жертвой, и обвиняемым, смутно понимавшим, в чем его обвиняют и какую меру наказания изберут. Я был готов к физической смерти, однако и предположить не мог, что таковая задумывалась гораздо позже, чем смерть душевная
Знаешь, продолжил неизвестный, я обожаю мучать людей. На этой базе, к сожалению, почти нечем заняться. Мы каждую минуту ждем приказа от главнокомандующего, но приказа нет Вот уже сколько лет? десять лет, пожалуй. Мы гнием в этих коридорах, все еще надеясь, что кому-нибудь нужны. Мистер Доулсен говорит, что надеется на нас каждую минуту Но разве мы можем долго ждать? Зато одно задание у нас есть: истреблять любую суку, которая хотя бы издали увидит нашу базу, не говоря уже о том, что побывает в ней!
Незнакомец особенно выделил слова «суку» и «нашу», что произвело на меня некоторое впечатление, и я окончательно осознал, что смерть меня все-таки настигнет. Рано или поздно все равно настигнет.
Твой мозг, дорогой мой, слишком мал для того, чтобы осознать всю грандиозность этого строения! Запутанные подземные лабиринты, простирающиеся на мили. Монстроподобные твари, готовые в любой момент оторвать твою башку. После этих слов мне показалось, что незнакомец лишь собирается запугать меня, однако, как же я был тогда не прав. Развитые технологии, способные сделать из тебя поджаренную котлетку.
«Фу, ну и мерзость!»
Но одна мысль внезапно овладела мной: почему неизвестный все это рассказывал мне? Тем более если все его слова правдивы!
Неизвестного перебил голос другого человека если они вообще были людьми, а не человекоподобными созданиями! Но он был настолько тих, что я не смог расслышать даже интонацию. Неизвестный, выслушав другого, объявил мне:
К сожалению, малыш, у меня еще много дел. Да, на базе скучно, но при том случаются форс-мажорные обстоятельства. Он помолчал. Но я не хочу, чтобы ты скучал, потому позволь показать тебе твое будущее.
Настенный громкоговоритель зашипел, затрещал, после чего помещение погрузилось в давящую тишину, какая бывает перед чем-нибудь не очень приятном
Я был весь внимание, не переводя глаз с затемненного угла.
Послышался скрежет металла о бетон это клетка с попугаем опускалась на цепи с потолка. Еще недавно безразличный ко всему происходившему попугай заметно начал нервничать, как будто знал, что ожидает его в дальнейшие пару десятков секунд. Он заметался по клетке, распахивая клюв, но не издавая ни звука. Он забегал своими большими золотистыми глазами по комнате, словно искал у голых стен поддержки. Но ничто ему не помогало и не могло помочь, никто ему не помогал и не мог помочь, даже я, человекоподобный кусок дерьма, в который влили какую-то херотень, способную обездвиживать любое живое создание. Любое ли?..
Я смотрел на происходившее и про себя молился о ком? о несчастном попугае, уже готовом клювом разрывать прутья решетки. Пожалуй, попугай действительно пробовал сделать это: он вцепился клювом в один из прутьев и несколько раз потянул его на себя, но на металле не осталось даже царапин (насколько же прекрасно было мое зрение!)