Они так трещали у тебя, смеялся он.
Пластмассу жевал, довился, корчился от смеха Ваня.
Бледное солнце садилось, приближая вечер. Новостройки, покрывались шапкой снега, а приятели внимательно и не спеша, обозревали их, и в этих взглядах была не только надежда, но и тревога.
Любуясь пейзажем, они запели песенку о городе, в котором круглый год растут цветы и шумят деревья. Бетонные плиты и сваи, почерневшие доски, ржавый металл, казались им вполне приличными, а тлеющий на пустыре мусор с дымком туманом после дождя.
Иван умолк.
Денёк удался. Жаркий больно. Пепел, снег, грязь Пожевать бы чего-нибудь, осматривая себя проговорил Митя.
Видок у тебя! отметил Иван.
Митя кашлянул.
Было бы на кого посмотреть, а остальное поправимо, ответил он и деловито отряхнул рукава куртки.
С этим заявлением не поспоришь. Иван отмолчался, состроив умное выражение лица.
От отца влетит! предчувствуя головомойку, с досадой пробормотал Митя.
Вот-вот, вторил ему Иван.
3
Они стояли у машины. Иван подумал, что опираешься лишь на предположения, амбиции, какой-то смысл и только, других опор и нет.
А ты, куда потом пропал? спросил он.
Контракт подписал, ответил Митя и ощупал левое предплечье. После да какое это имеет значение, где был, чем занимался!
Что?
Так. Ничего, проронил Митя.
Что-то остаётся неизменным как простые и ёмкие ответы, не имеющие намёков, вторичных смыслов. Услышав ответ Мити, Иван уловил повторение обстоятельств. Иногда идёшь по улице, и с тобой здоровается незнакомый человек. Кто он и откуда, его имя знать не знаешь, но чувство такое, что когда-то, где-то виделись, а на самом деле нигде и никогда. С ним и такое случалось, напоминание о чём-то от неизвестно чего. Иван над этим не размышлял, но почему-то подумал об Инне. Она ищет то, что найти нельзя. А ведь чуть дальше этого места он с ней познакомился.
Порвался пакет и жёлто-зелёные, крупные яблоки покатились по тротуару. Иван помогал их собирать.
Спасибо, поблагодарила Инна.
Вам не тяжело таскать такие сумки?
Посмотрев на него, Инна произнесла:
Хотите разделить мою ношу!
Почему бы и нет, ответил Иван.
Держите, протянула она ему пакеты. Пошли. У меня к чаю пирог. Любишь пирог с капустой?
Люблю И с капустой, грибами, яблочный.
Начали с блюд, а остановились на фотонах. Никакого смысла в том разговоре за чаем, но он появился позже.
Почти на том же месте.
Митя ответил так же, как и тогда в строящемся доме, где они натолкнулись на труп бродяги, будто что-то соединилось, а затем разошлось. Две волны столкнулось, и потом покатили каждая в свою сторону.
Петляя среди плит, труб и металлических прутов, они вошли в подъезд одного из домов. Площадка первого этажа, коридорчик, комната. Окно оказалось закрытым листом фанеры. Ваня поднялся на третий этаж. Бледно-розовый закат поторапливал. Реденький лесок, за ним поле с кустами и неприметной насыпью. На самой окраине поля возвышался квартал, перед ним лента шоссе и другие дороги.
Он высунулся из окна. Ветер затрепал куртку и хлестанул по щекам. Из-за туч, мерцая, выныривал месяц, кружили белые крупинки. Снега ещё выпало немного и от этого всё выглядело унылым, спящим.
Скоро потемнеет! с досадой проговорил Ваня. Прособирались долго.
До седьмого этажа шагать и шагать. Под подошвами заскрипели штукатурка и мусор, перила покачивались, вдоль стен стояли вёдра, мешки, покрытые листьями и прозрачной плёнкой, запечатанные ящики.
Мертвецкая тишина. Ваня шагнул внутрь помещения. Одна из квартир на пятом этаже. Паутина с дохлыми пауками, провод. Обзор превосходный, как со сторожевой башни. Разочарованно всматриваясь в даль, он так и не увидел горы, шапки деревьев густого леса, а множество пятен электрических ламп. На миг ему показалось, что эта пустота разинет свою пасть и проглотит. А вдруг, где-то далеко, почти у горизонта, появится громадный самолёт, какой он видел летом.
Ваня, ты где? крикнул Дима, разрушив все его мечты.
Здесь! поспешил он к товарищам.
На втором этаже Ваня налетел на Митю.
Там, там, говорил он, показывая рукой на дверной проём.
Лицо бледное, глаза напуганные, переминается с ноги на ногу.
Ваня посмотрел на Диму с Лёвой. Они стояли к нему спиной. Подошёл к ним и увидел мертвеца. Почему они были уверены, что человек лежащий у стены в грязной одежде на каких-то тряпках мертвец, Иван уже и не помнил. Оторопели, Лёва рванул с места, остальные за ним.
Друзья бежали по лестнице, не оглядываясь. Бежали через территорию стройки и остановились только после того, когда вылезли через дыру в заборе.
Ра расскажем кому-нибудь, проговорил запыхавшийся Дима.
Кому? воскликнул Митя, щёки которого покраснели.
Ты куда пропал? спросил его Ваня, часто дыша. Мы тебя прождали час.
Да какое это имеет значение! ответил он.
Разницы никакой, часом ранее увидели тоже, побывав в подъезде.
Расходиться надо по домам, произнёс Лёва, держась за живот.
Дима, Ваня и Митя закивали головами.
И никому ни слова. Представляете, что будет!
Друзья разошлись. Новостей о покойнике они не слышали и решили, что им это показалось, но на стройку больше не ходили.
В жизни Ивана заканчивался очередной виток и неминуемо приходил к своему завершению, с пониманием им невидимой цепочки событий, которая замкнулась. От чего расставаться как не от прошлого и связанных с ним мыслей. Запутаешься в них, запутается и жизнь.
«Не от всего же в нём отказываться», закончил он с философией.
4
Неделю и два дня до своего отъезда, Митя планировал провести без добавочных рывков. Нежданная проверка не обрадовала, визитёры грубые и хмурые, а после неё пожаловали учёные. Проводников требуют, да и жалобами грозят. Людей не хватает, транспортом бы воспользовались с такими-то финансами. Быстренько подлетели к утёсу, поискали, взяли то, что требуют и убрались. Зачем-то понадобилось тащиться в заповедник чуть свет и к чему такая торопливость.
«Зачем это им?», спрашивал он себя.
Как-то не оправдано и совсем не смешно.
Митя шагал по знакомой тропе, за ним зоолог, который не будь пустоголовым поглядев, спросил, почему их только двое и где третий. Ему то, что и какое дело.
Третьего не дано, нашёлся, что ответить Митя, негромко и отчётливо.
Меня уверили, что вас будет двое, настойчиво навязывал разговор зоолог.
Вам же давали вчера наставления, проговорил Митя, не отпуская внимания от звука хлопающих крыльев.
Кого-то они потревожили.
Я переспросил об этом два раза при инструктаже!
Сказали, возможно, ответил грубо Митя. И тише, не на базаре, в лесу.
Зоолог сконфузился, а бежать и докладывать кому-то, было уже поздновато. Он возмущался, но в мыслях. Морщил нос и сжимал свои тонкие губы, пожелав неучу скорых и разных проклятий, где-нибудь упасть, сгинуть в глубоком овраге с пауками или сыром подвале с пиявками. Прежде чем это произойдёт они, конечно, доберутся до цели, а там проводник уже будет не нужен. Что с ним случится, он хотел чихать, ему нежалко. Никто его не предупредил об изменениях в группе и если даже это так, шутка удалась. Плохая шутка.
Митя наслаждался воздухом и запахом хвои. Таким в городах не насладишься. Только из-за этого можно остаться, но условия не подходят. Молодость не вечна, как и ботинки на его ногах. Так себе обувь для похода, но делать нечего. До места, куда они идут километров семь, как-нибудь потерпит. Митя покосился на зоолога, на его тощие ноги и ему пришла в голову мысль пнуть по ним вот этим самыми ботинком. В щиколотку, наступить на пальцы и вдавить их в опавшие иголки. Крысиные глазки бегают, руки дрожат и что-то у него позвякивает. Раздражает причёской, всем своим видом. Волос на голове жиденький, редкий, впалые щёки.
Нельзя, тихо произнёс он, поправив на плече рюкзак.