Матвей притянул её ближе, и она прижалась к его груди. Беспокойство отступило. Может, он простит её?
Я Ольге сначала сказал правду, произнёс Матвей, когда Калина успокоилась, но она не поверила. Тогда я сказал, что генеральный вчера предложил мне перейти в отдел продаж, и я согласился. Так что можешь на вопросы Ольги ничего не отвечать.
Так ты будешь работать в этой компании? Как здорово! обрадовалась Калина.
Конечно, мы сможем видеться хоть каждый день, ответил Матвей, ещё крепче прижимая её к себе.
А обратно нельзя отыграть ситуацию?
Не понял. Зачем?
Извини меня, тихо пробормотала Калина. Нет, она не сможет построить отношения на лжи. Она обязана рассказать всю правду Матвею! Иначе иначе это всё, все их отношения это ложь.
Да ладно. Всё в норме. Пробьёмся. Миллион не десять.
Это я виновата во всём.
О чём ты говоришь! Я же сказал: я давно хотел поменять свою жизнь. Что я здесь заработаю? Если и куплю автомобиль, то самый убогий и в кредит. Ты ведь не захочешь встречаться с молодым человеком на дешёвом автомобиле? с хитрецой в голосе спросил Матвей.
Ты не будешь сердиться на меня? Калина коснулась лица Матвея.
Нет, конечно. Я даже рад, что всё так случилось, Матвей с нежностью смотрел на неё.
Я знала, на каком листке написано «да», и специально взяла его, выдохнула Калина.
Что Что ты сделала?! Матвей пошатнулся и отпустил, нет, пожалуй, всё-таки оттолкнул Калину. Сильно оттолкнул. Калина сделала несколько шагов прежде, чем смогла остановиться. Она видела ярость на лице Матвея. Никто не смотрел на неё с такой яростью. Калина испугалась. Испугалась и пожалела. Всё кончено. Прощения ей нет. Ну и правильно. Если бы она вчера вместо того, чтобы смотреть в окно всю ночь и вспоминать снова и снова события прошедшей вечеринки, взяла и позвонила Матвею, если бы она сказала ему о своём жульничестве, то всё могло быть по-другому. Матвей имел бы полное право отказаться исполнять жребий, не потеряв своего лица. Но ей так хотелось узнать, как он поступит! Он поступил правильно, и она не могла жить, обманывая его. Все молодцы, все поступили правильно. Только вот теперь всё испорчено. Раз и навсегда.
Зачем? ошарашенно спросил Матвей, а потом тихо, но твердо добавил: Уходи.
Калина поняла, что теперь всё кончено. Она не могла найти слов, чтобы объяснить своё поведение, и не знала, как можно продолжить этот разговор, поэтому быстро развернулась и зашла в кабинет, оставив Матвея у окна.
В тишине офиса, в которой были слышны только щелчки мышью, она собрала личные вещи, написала заявление об уходе, оставив его в пустом кабинете начальника, и вышла. Уже бывшим коллегам она не стала ничего объяснять. Да и что она могла бы им сказать? Что была влюблена ровно сутки. Вчера в это время она пришла в отдел, увидела Матвея и влюбилась как дура, потеряв голову. А сегодня, почти в тот же час, они простились навсегда.
Матвей по-прежнему стоял в коридоре, глядя в окно, и даже не обернулся. Калина надеялась, что теперь, когда её обман вскрылся, он вернётся в отдел и его жизнь вернётся на круги своя.
* * *
В половине девятого Матвей был на работе. Ещё никого не было, а кабинет, в котором ему предстояло работать, был закрыт. Он решил, что пройдёт этот путь, несмотря на то что Калина его обманула. Не для неё, не для кого-то другого, а для себя. Через минут пять пришёл сотрудник, открыл дверь кабинета и жестом пригласил войти.
Доброе утро. Матвей, сказал Матвей и протянул руку для знакомства с коллегой.
Ок. Не жди любезностей. До конца испытательного срока никто не будет запоминать твоего имени, вы тут меняетесь как из пулемёта. Присядь пока здесь, Петрович сам покажет твоё место, сказал коллега и, не оборачиваясь, пошёл к своему столу и включил компьютер.
Ага, пришёл, молодец. Ты вчера какой-то потерянный был, сказал Петрович. Он шёл по другому проходу между столами. Матвей хотел пожать руку Петровичу, но тот был слишком далеко.
Здравствуйте, сказал Матвей.
Ты не ходишь на работу как на праздник? усмехнулся Петрович.
Как правило, нет. Не думаю, что работа это праздник.
Ладно, дело твоё. Можешь ходить как на каторгу. Зря, что ли, бог тебе дал свободу выбора.
Петрович повернулся к своему столу, включил компьютер и махнул Матвею, приглашая следовать за собой. Всё это время в кабинет входили всё новые и новые люди. «Интересно, сколько здесь сотрудников?» подумал Матвей.
Вот твой стол и твой телефон. Вот тетрадь для записей и календарь рабочего времени. Умеешь пользоваться?
Нет, не приходилось.
А ты вообще продавал когда-нибудь?
Матвей мотнул головой. Петрович с презрительной усмешкой осмотрел его с ног до головы и кивнул, будто не верил, что Матвей у них задержится.
Так, время! Строиться! скомандовал Петрович, и сотрудники отдела пришли в движение и собрались у свободной от рабочих столов стены.
Матвей взглянул на крупные часы на стене. Было ровно восемь сорок. Он встал в строй.
Так, головорезы, сегодня мы должны закончить с «Зарей», текущее выполнение плана 80 %. Вы хотите, чтобы дети показывали на меня своим сопливым пальцем и говорили: «Вот он, неудачник, который не может выполнить план по Заре»?
Петрович, там больше, чем 80 %!
Да?!
Петрович, нос у детей сопливый, а не палец, с усмешкой высказалась рыжая девушка.
Думаешь, умная? А ты подумай получше, если палец сунуть в сопливый нос, то нос прочистится или палец испачкается? Петрович вплотную подошёл к рыжей.
Казалось, что он сейчас придавит её не только харизмой, но и телом. Матвею всё меньше и меньше нравилось происходящее, но он предпочёл промолчать.
Ну что, мамочка всех сопляков этой страны, дух перевела, слёзы высохли?
Вообще-то
Слово. Когда слово дам, тогда будешь оправдываться. Это легко понять?!
Да.
Я тебе говорил, гони его в шею, он только тратит твоё время. Говорил?
Да.
Ты поняла хоть что-то?
Да.
Вот тебе новый объект, Петрович неожиданно показал на Матвея, будешь и с ним мямлить, уйдёшь на рынок труда ещё раньше, чем он. Понятно?
Да.
Я сейчас был добр с тобой, не давил?!
Нет.
Бери мальца и вперёд. Знаешь, что наличие подопечного не уменьшает личный план, а увеличивает?
Да.
Малец вообще никакой. Два дня твой план будет таким, будто парня вовсе нет, потом как обычно. Понятно?
Да.
Тебе понятно? теперь вопрос был обращён к Матвею.
Матвей хотел возразить, задать вопросы, поставить Петровича на место. Он не понимал, что происходит. Но в горле неожиданно пересохло и ему удалось из себя выдавить только невнятное «Да, понятно».
Петрович наконец сделал шаг назад от рыжей сотрудницы, встал перед строем и, казалось, посмотрел каждому в глаза.
Вы единственная надежда бизнеса в этой стране. Если вы не дадите бизнесу возможность заявить о себе публично, через наши газеты и журналы, то бизнес закроется и многие люди останутся без средств к существованию. Вы будете виновны в голодной смерти многих сотен людей. Идите, позвоните им и скажите: да, да, мы сделаем так, что ваша реклама будет напечатана в нашей газете. Никому не отказывайте в праве дать рекламу. Найдите слова, найдите образы. Все имеют право на жизнь. Вперёд!
Сотрудники стали шумно расходиться. Матвей не успел ничего предпринять, а перед ним уже стояла его рыжая наставница.
Алёна.
Матвей.
Пошли.
Они вышли из кабинета, повернули пару раз по коридору, спустились на первый этаж и оказались в кафе бизнес-центра. Позавчера в этом кафе Матвей незабываемо провёл вечер.
Два года назад я была такой же новенькой, как ты.
Только девочкой
Заслужи право на юмор, оборвала она его и серьёзно продолжила. Первый месяц я и сейчас вспоминаю с ужасом. Пожалуй, второй раз я такое не переживу. Но когда не знаешь, что тебя ждёт, легче.
Спасибо.
Просто заткнись и жди вопроса. Не нравится иди. Если уйдёшь сейчас, я точно буду тебе благодарна. Ты сэкономишь моё время и силы. Если останешься, то ещё неизвестно.