Последнее слово он «выпалил» с таким извержением слюны, что все мое лицо как бы подверглось действию «пульверизатора», придуманного и выделанного германцами для окрашивания материй анилиновыми красками.
Этого я уже не стерпел и, не изменяя моей согнутой позы, ринулся на него и со всей силы попал головой в подложечную область, от чего он тут же растянулся, потеряв то, что называется «сознанием».
Я не знаю и не желаю знать, какого рода результаты будут слагать в вашем мышлении сведения о тех житейских обстоятельствах, которые я сейчас сообщу вам, но для моего мышления это самое является не только характерным совпадением, но служит большим козырем для уверования в возможность такого факта, что все эти описываемые мною события, имевшие место в моей юности, происходили не просто случайно, а создавались какими-то посторонними силами намеренно.
Дело в том, что такой ловкости в упомянутом приеме я был обучен только за несколько дней до этого события одним, попавшим в наш город и нанятым моими родителями для меня в качестве учителя новогреческого языка, греческим священником из Турции, который, гонимый за свои политические убеждения, вынужден был бежать оттуда.
Я не знаю на чем базировались его политические убеждения и идеи, но мне очень хорошо помнится, что во всех разговорах этого греческого священника, даже во время объяснения мне разницы между древне и новогреческими восклицательными словами, действительно всегда у него очень явно просвечивались его мечты о том, чтобы поскорее попасть на остров Крит и там проявить себя, как подобает истинному патриоту.
Увидя тогда впервые такой результат моей ловкости, признаться я сам очень испугался, потому что, еще не зная про такую реакцию от удара в это место, подумал, что я его убил.
В то время, пока я переживал сказанный испуг, другой мальчик, двоюродный брат того, который сделался первой жертвой такой моей, так сказать «самооборонной-ловкости», увидя это, не раздумывая, поддавшись очевидно чувству так называемой «единокровности», сразу подскочил ко мне и со всего размаху ударил меня кулаком по лицу.
От этого удара у меня, как говорится «из-глаз-посыпались-искры» и вслед за этим мой рот заполнился чем-то, как будто в него напихали кашицы для искусственного откармливания тысячи цыплят.
Когда по прошествии некоторого времени во мне стали успокаиваться оба странные ощущения, я уже реально обнаружил, что во рту у меня есть что-то постороннее, и когда я вынул его пальцами, то оказалось, что это не что иное, как больших размеров и странной формы зуб.
Мальчишки, заметив меня рассматривающего этот необыкновенный зуб, все окружили меня и тоже стали с большим любопытством и странным безмолвием разглядывать его.
В это время мальчик, до этого лежавший пластом, пришел в себя и, встав на ноги, тоже, как будто ничего этого с ним не случилось, вместе с другими стал удивленно рассматривать мой зуб.
Этот странный зуб имел семь отростков и на конце каждого из них рельефно выступала капля крови, причем каждая капля в отдельности явно и определенно просвечивала одним из семи аспектов проявления белого луча.
После необычайного для нас «мальчишек-сорванцов» безмолвия, поднялся обычный галдеж и в этом галдеже нами было решено сейчас же пойти к цирюльнику, специалисту по выдергиванию зубов и спросить его, почему этот зуб именно такой.
Мы все спустились с крыши и направились к этому цирюльнику, причем я, как «герой-дня», шел впереди всех.
Цирюльник, небрежно посмотрев на зуб, сказал, что это просто «зуб-мудрости» и бывает он такой у всех тех людей мужского пола, которые до первого произношения «папа и мама» питались молоком исключительно только родной матери и которые отличают с первого же раза среди многих других лиц своего родного отца.
От всей совокупности воздействий этого события, во время которого сделался «полной-жертвой-мой-бедный-зуб-мудрости», помимо того, что мое сознание с тех пор всегда и относительно всего стало впитывать в себя самую результирующую суть сущности завета моей покойной бабушки, Царство ей Небесное, во мне тогда также, вследствие того, что я не обратился, чтобы залечить бывшее вместилище этого моего зуба к «дипломированному-зубному-врачу», чего фактически не мог сделать из-за отдаленности нашего местонахождения от современных культурных центров и благодаря чему, из этого вместилища стало хронически понемногу сочиться «нечто», имеющее свойство, как это стало мне известно тоже только недавно благодаря объяснениям одного очень известного метеоролога, с которым мне пришлось случайно сделаться, как говорится «задушевным-приятелем» на почве частых встреч в монмартрских ночных ресторанах Парижа, вызывает интерес и влечение к выяснению причин возникновения всякого подозрительного «реального-факта», и какое свойство, не по наследству перешедшее в мое общее наличие, постепенно само собою и привело меня к тому, что я в конце концов сделался специалистом по исследованию всяких «подозрительных-феноменов» как встречных, так и часто поперечных.
Это новообразовавшееся после этого события во мне свойство, когда я превратился уже, в охарактеризованного мною молодого человека, конечно при содействии «Всеобщего-Владыки-Беспощадного-Геропаса», то есть «течения-времени», сделалось для меня неугасаемым, всегда мощно пламенеющим и согревающим мое сознание, очагом.
Вторым из упомянутых животворных факторов уже для окончательного слития завета моей дорогой бабушки со всеми данными, составляющими мою общую индивидуальность, явилась совокупность впечатлений, полученных от случайно мною воспринятых сведений касательно происшедшей здесь у нас на Земле самой истории возникновения того «принципа», который, как оказалось согласно выяснениям господина Аллана Кардека во время одного «абсолютно-тайного» спиритического сеанса, сделался впоследствии всюду среди нам подобных существ, возникающих и существующих на всех других планетах нашей Великой Вселенной, одним из главных «житейских-принципов».
Словесная формулировка такого, ныне «всевселенского», житейского принципа следующая: «Если-кутить-так-кутить-с-пересылкой».
Вследствие того, что этот «принцип», ныне уже являющийся общевселенским, возник на той же планете, на которой возникли и вы, да еще вдобавок существуете, почти постоянно припеваючи и частенько потанцовывая «фокстрот», то потому я не считаю себя в праве скрыть от вас известные мне сведения, выясняющие некоторые подробности возникновения и такого общевселенского факта.
Вскоре после окончательного внедрения в мою натуру упомянутой присущности, то есть безотчетного стремления к выяснению причин возникновения всяких «реальных фактов», я, когда попал впервые в самое сердце России, в город Москву, не находя там ничего другого для удовлетворения такой моей психической потребности, занялся исследованием всяких русских былин и поговорок.
И вот как-то раз, между прочим, мне пришлось, не знаю случайно ли или тоже вследствие каких-то объективных закономерных последовательностей, узнать следующее.
Некий русский, являющийся по внешней своей видимости для окружающих просто-напросто купцом, должен был поехать по каким-то делам из своего провинциального города в эту вторую русскую столицу, город Москву, и его сын, причем любимый, вследствие того, что он был похож только на мать, попросил его привезти оттуда какую-то книгу. Когда этот великий автор «всевселенского-житейского-принципа» приехал в Москву, он там с одним своим приятелем, как полагалось и как доныне, кажется, полагается, напился, как говорится «вплотную», настоящей «русской водкой».