Сам не отдавая себе отчёта, слонёнок протянул хобот, выдернул огромный пучок травы, выколотил её о свои передние ноги и отправил к себе в рот.
Преимущество второе! заявил двухцветный питон. Этого ты не мог бы сделать простым носом. Не находишь ли ты, что здесь солнце сильно припекает?
Правда, ответил слонёнок.
Сам не отдавая себе отчёта, он набрал тины из большой серо-зелёной мутной реки Лимпопо и выплеснул себе на голову. Получился грязевой чепчик, который растёкся за ушами.
Преимущество третье! заявил двухцветный питон. Этого ты не мог бы сделать простым носом. А не хочешь ли быть битым?
Простите меня, ответил слонёнок, вовсе не хочу.
Ну, так не хочешь ли сам побить кого-нибудь? продолжал двухцветный питон.
Очень хочу, сказал слонёнок.
Хорошо. Вот увидишь, как для этого тебе пригодится твой новый нос, объяснил двухцветный питон.
Благодарю вас, сказал слонёнок. Я последую вашему совету. Теперь я отправлюсь к своим и на них испробую.
Слонёнок пошёл домой через всю Африку, крутя и вертя своим хоботом. Когда ему хотелось полакомиться плодами, он срывал их с дерева, а не ждал, как прежде, чтобы они сами упали. Когда ему хотелось травы, он, не нагибаясь, выдёргивал её хоботом, а не ползал на коленях, как прежде. Когда мухи кусали его, он выламывал себе ветку и обмахивался ею. А когда солнце припекало, он делал себе новый прохладный чепчик из тины. Когда ему скучно было идти, он мурлыкал песенку, и через хобот она звучала громче медных труб. Он нарочно свернул с дороги, чтобы найти какого-нибудь толстого гиппопотама (не родственника) и хорошенько его отколотить. Слонёнку хотелось убедиться, прав ли двухцветный питон относительно его нового хобота. Всё время он подбирал корки дынь, которые побросал по дороге к Лимпопо: он отличался опрятностью.
В один тёмный вечер он вернулся к своим и, держа хобот кольцом, сказал:
Здравствуйте!
Ему очень обрадовались и ответили:
Иди-ка сюда, мы тебя побьём за неугомонное любопытство.
Ба! сказал слонёнок. Вы вовсе не умеете бить. Зато посмотрите, как я дерусь.
Он развернул хобот и так ударил двух своих братьев, что они покатились кувырком.
Ой-ой-ой! воскликнули они. Где ты научился таким штукам?.. Постой, что у тебя на носу?
Я получил новый нос от крокодила на берегу большой серо-зелёной мутной реки Лимпопо, сказал слонёнок. Я спросил, что у него бывает на обед, а он мне дал вот это.
Некрасиво, сказал волосатый дядя павиан.
Правда, ответил слонёнок, зато очень удобно.
С этими словами он схватил своего волосатого дядю павиана за мохнатую руку и сунул его в гнездо шершней.
Затем слонёнок принялся бить других родственников. Они очень разгорячились и очень удивились. Слонёнок повыдергал у своего высокого дяди страуса хвостовые перья. Схватив свою высокую тётку жирафу за заднюю ногу, он проволок её через кусты терновника. Слонёнок кричал на своего толстого дядюшку гиппопотама и задувал ему пузыри в ухо, когда тот после обеда спал в воде. Зато он никому не позволял обижать птицу коло-коло.
Отношения настолько обострились, что все родичи, один за другим, поспешили на берег большой серо-зелёной мутной реки Лимпопо, где растут деревья лихорадки, чтобы добыть себе у крокодила новые носы. Когда они вернулись назад, то больше никто уже не дрался. С той поры, милые мои, все слоны, которых вы увидите, и даже те, которых вы не увидите, имеют такие же хоботы, как неугомонный слонёнок.
Как кит получил свою глотку
Некогда, милые мои, жил в море кит, и питался он рыбами и морскими животными. Он ел треску и камбалу, плотву и скатов, скумбрию и щуку, морских звёзд и крабов, а также настоящих вьюнов-угрей. Он истребил всех рыб. Осталась в море только одна маленькая хитрая рыбка, но она всегда плавала около правого уха кита, так что он не мог её схватить. Дошло до того, что кит приподнялся на хвосте и сказал:
Я есть хочу!
А маленькая хитрая рыбка лукаво спросила:
Не случалось ли тебе, благородный и могучий кит, отведать человека?
Нет, ответил кит. А разве он вкусный?
Вкусный, сказала маленькая хитрая рыбка, только он очень прыткий.
Ну так добудь мне несколько штук, приказал кит и, взмахнув хвостом, высоко взбил пену на гребнях волн.
В один присест хватит и одного, сказала хитрая рыбка. Если ты поплывёшь дальше, то под пятидесятым градусом северной широты и сороковым градусом восточной долготы ты найдёшь человека, сидящего на плоту среди моря. На нём синие холщовые шаровары и подтяжки (не забудьте про подтяжки, милые мои!), а в руках у него складной нож. Это моряк, потерпевший крушение, и, надо вам сказать, необыкновенно умный и рассудительный человек.
Кит плыл да плыл к пятидесятому градусу северной широты и сороковому градусу восточной долготы. Плыл он изо всех сил, и вот наконец среди моря он увидел на плоту человека в синих холщовых шароварах и подтяжках (помните особенно о подтяжках, милые мои!), со складным ножом в руках. Это был моряк, потерпевший крушение. Он сидел и болтал ногами в воде. (Ему мама позволила болтать ногами в воде, иначе он не стал бы этого делать, так как он был необыкновенно умный и рассудительный человек.)
Подплыв ближе, кит так разинул пасть, что она у него чуть не дошла до хвоста, и проглотил моряка, потерпевшего крушение, вместе с плотом, на котором он сидел, с синими холщовыми шароварами, подтяжками (о которых вы не должны забывать) и складным ножом. Он отправил всё это в своё глубокое, тёплое, тёмное нутро, причмокнул и три раза повернулся на своём хвосте.
Но как только моряк, человек необыкновенно умный и рассудительный, очутился в глубоком, тёплом, тёмном нутре кита, он тотчас же принялся прыгать, шмыгать, скакать, плясать, кувыркаться, брыкаться, топать, хлопать, толкаться, кусаться, кричать, вздыхать, и кит почувствовал себя очень нехорошо. (Вы не забыли про подтяжки?)
Кит сказал хитрой рыбке:
Ужасно прыткий этот человек. Он вызывает у меня икоту. Как мне быть с ним?
Вели ему вылезть, ответила хитрая рыбка.
Кит гаркнул в собственное нутро моряку, потерпевшему крушение:
Выходи и ступай куда знаешь. У меня икота.
Ну нет! сказал моряк. Не на таковского напал. Доставь меня к родным берегам, к белым скалам Альбиона[4], и тогда я ещё подумаю, выйти мне или нет.
И он принялся скакать пуще прежнего.
Доставь уж его на родину, посоветовала хитрая рыбка. Я забыла тебя предупредить, что это необыкновенно умный и рассудительный человек.
Кит плыл, плыл, плыл, работая плавниками и хвостом настолько быстро, насколько ему позволяла икота. Наконец он увидел перед собой родину моряка и белые скалы Альбиона. Он до половины выскочил на берег и, широко разинув пасть, сказал:
Здесь пересадка на Винчестер, Ашулот, Нашуа, Кин и другие станции Фитчбургской дороги.
Как только он произнёс «Фитч», моряк выскочил из его пасти. Однако, пока кит плыл, моряк, который действительно был необыкновенно умным и рассудительным человеком, взял свой нож и разрезал плот на узкие дощечки, которые крепко связал подтяжками. (Теперь вы понимаете, милые мои, почему не надо было забывать о подтяжках!) Получилась сквозная решётка. Моряк её втиснул в глотку кита, где она и застряла. Тогда он произнёс двустишие, которого вы, конечно, не знаете, а потому я вам его скажу:
Хитрец был этот моряк! Он вышел на берег и отправился к своей матери, которая позволила ему болтать ногами в воде. Потом он женился и зажил счастливо. Кит тоже. Однако с того самого дня, как у него в горле застряла решётка, которую он не мог ни выплюнуть, ни проглотить, кит не мог питаться ничем, кроме мелких рыбок. Вот почему киты и теперь не едят ни взрослых людей, ни маленьких мальчиков и девочек.