И Вик промолчал. Так ничего и не сказав, отвернулся, думая о том, что надо бежать из башни. Сегодня же. Если уйдет этой ночью, Оглобля не сможет выследить. Но надо как-то потянуть время.
— Так что, увожу отрока? — повторил Дюк.
Вик затаил дыхание. В глазах Архипа мелькнуло подобие жалости, будто он впервые устыдился жестокого отношения к Вику, которого жена любила как родного. Поджав губы, он сказал:
— Пускай с Ирмой простится и шмотье соберет. Завтра поутру приезжай.
— А не сбежит?
Глава клана медленно покачал головой, и Вик облегченно вздохнул. Как раз то, что ему надо. Теперь быстро в свою комнату, собраться, прихватить на кухне припасов, и ночью — прочь отсюда. Добраться в Сетуньскую пойму, там улиточная ферма, там у друзей хранится его мопедка, на которую Вик собирал монеты много-много сезонов. На ферме можно спрятаться, в клане только к утру его хватятся. Он знал, что фермеры собираются сворачивать хозяйство и перебираться на новое место, — вот с ними и покинет Москву, устроится у них работником за кормежку.
Монах, скрипя сапогами, пошел к двери. Оглобля выпрямился, повесив на плечо винтовку, шагнул в сторону.
— Быть по сему, Архип Дека, — произнес Дюк, выходя в коридор.
Некоторое время Архип глядел перед собой остановившимся взглядом, затем повел плечами и велел Оглобле:
— Шагай наверх, кликни Гриву.
— Ладно. — Старший бригадир вышел вслед за монахом, а глава клана повернулся к Вику:
— Здесь остаешься. До утра под замком сидеть будешь.
— Но ты ж Дюку сказал…
— Под замком, — отрезал Архип.
* * *
Поставив перед Виком тарелку, Ирма взъерошила ему волосы, но он отвернулся, и женщина убрала руку.
— Ты ешь, ешь. — Она опустилась рядом на мешки с горохом. — Из ума Архип выжил… надо же такое удумать! Зачем в Храм? Что тебе там делать?
Дверь приоткрылась, внутрь просунулась кучерявая голова Гривы.
— Скорей уже, хозяйка.
Охранник нервничал — Ирме, которая принесла Вику ужин, он перечить не решился, пропустил на склад, но спокойно поговорить не давал. Архип имел привычку проверять посты лично, а попадать под горячую руку хозяина не хотелось.
— Стой где велено, — отмахнулась Ирма.
Грива скривился и прикрыл дверь.
Вик сидел, зажав коленями миску с кашей, и жевал, не чувствуя вкуса. В голове кружились беспорядочные мысли, он пытался строить планы на будущее, но сбивался, начинал размышлять о другом. В Храм он все равно не пойдет. Что ему делать у монахов? В Канториуме ломают послушников, переделывает им мозги по-своему, оттуда выходят суровые фанатики, жрецы, истребители мутантов.
— Известно всем, забьют мозги ученьями своими, — причитала Ирма. Она всхлипнула и отвернулась, перебирая руками подол выцветшего домотканого платья, испачканного мукой. Видно, узнав, что Вика отдают Ордену, бросила все на кухне и помчалась к нему, прихватив снедь.
Она что-то еще говорила, тихо всхлипывая, утирая слезы рукавом, но Вик не слушал. Ирма добрая, но глупая, ничего толкового посоветовать не может, поэтому он думал о своем. Надо бежать прямо сейчас и в Сетуньскую пойму идти. Про тайник в библиотеке, где карабин, нож, походная сумка и пара серебряных монет, придется забыть. Остается с Гривой как-то разобраться. У того неплохой дробовик, патронташ всегда полный. Чтобы по Пустоши нормально передвигаться, надо забрать свою мопедку, которая у друзей на улиточной ферме запрятана. Главное — раздобыть еды на первое время. Он покосился на куль с припасами, что принесла Ирма. Фляга томатного сока, два початка карликовой кукурузы и огурец, свежая лепешка. На день хватит. А потом?
Надо денег достать. У Ирмы пара медяков всегда найдется…
Он покачал головой. Нет, нельзя ее впутывать, ей в клане еще жить.