Папа поддерживает мое решение. Заодно вы познакомитесь ближе с таким явлением как потомственная, закостенелая демократия.
Олигархия? насмешливо переспросила Аймат.
Безусловно, с готовностью подтвердил Люка. Правда, в наших реалиях данное слово означает объявление гражданской войны.
Может стоит вернуться обратно в Альянс? Аймат решила задать этот острый вопрос в двусмысленной формулировке сейчас. Когда почувствовала, что ей нравится эта сумасшедшая идея. Весьма узнаваемая, оскорбительная манера общения партнера по игре вдруг бросилась ей в глаза. Наверное, сейчас не существовало человека, лучше понимающего ее, чем он. Однако она не могла стать разменной монетой, нужно было подумать, как воплотить в жизнь это безумие без особого ущерба.
На определенных условиях, конечно, это рано или поздно произойдет, когда всем снова станет выгодно, кивнул Люка, и он снова улыбнулся. Если мне дадут работу в Аласии, я тоже вернусь. Выживем на зарплату учителя музыки? Ваше высочество, что думаете?
Пока вам рано знать. Когда-нибудь расскажу, рассеянно ответила Аймат, думая, что Моро поймет ее мысли.
Значит я вас не оскорбил, успокоился Моро, переставая нервно стучать носком туфель об пол в ритме какой-то энергичной мелодии. Вы уверены, что хотите вернуться в Альянс?
Удивили, но не оскорбили, подтвердила Аймат. Мне необходимо многое сделать. Не думаю, что искать должность преподавателя музыки в Аласии хорошая идея.
Моро поднялся и слегка поклонился ей:
Это все, что я хотел вам сказать. Я зайду за вами перед ужином, если вы согласны. Есть очень хороший ресторан на Стане: мне нравится в нем бывать, Аймат утвердительно кивнула в ответ, заметив легкое разочарование ее неопределенным ответом на лице Моро.
Вечерние улицы столицы Стана горели всеми цветами радуги. Люди сидели в ресторанах на наружных террасах под столбами отопления, ели, пили и смеялись, закутавшись в пледы, несмотря на мороз. Очень громко играла музыка, смешиваясь в какофонию и единый суматошный ритм. Разные ритмы, разных когда-то стран, теперь народностей, объединенных в планеты, подсказывал, чья кухня где, стирая границы Альянса Объединенных Наций, Конфедерации Вран и пиратских систем, чувствуя себя туристкой, принцесса следовала за Моро. На узких улочках стояли жонглеры, танцоры, певцы, декламаторы разных рас.
Внезапно она поняла. что ошиблась, и это никакие не декламаторы: это стояли жрецы Хиса. Вокруг них стояли люди, слушая, как те говорят о единстве нации перед лицом угрозы интервенции, Аймат хотела послушать какой, но Люка отрицательно покачал головой, и потянул ее за собой:
Каркают и каркают, неймется им. Боятся, что паук подорвет их влияние. В мирные времена не очень хочется слушать о смерти, когда они уже поймут.
Я была уверена, что вы хисит, с удивлением посмотрела на него Аймат.
Нет, я атеист, как и вся моя семья. За это нам и нашей компании от хиситов достается. Мы не платим в их пользу налог.
Какой налог? не поняла Аймат.
Когда подаешь данные в Палату Контроля и министерство внутренних дел для регистрации на территории Конфедерации Вран, заполняешь графу вероисповедание. Кажется, там основные религии и типа собственные тараканы. Если атеист, у тебя нет вычета из доходов в пользу церковных учреждений, терпеливо пояснил Люка, ведя ее одному ему известными тихими улочками.
Хитро, кивнула Аймат, а Люка рассмеялся в ответ:
Шляд лишил их больших денег.
Мне очень нравится, что на Стане такая толерантность к разным культурам, сделала комплимент Аймат.
Это столица планеты, совсем не показатель. Не дайте мишуре себя обмануть. Станцы весьма характерный народ. Здесь, на подлете к Софии теят и недалеко от Врана постоянные войны. Они всем постоянно дают прикурить. Обратили внимание на климат, как здесь холодно круглый год? Сначала Вран вынес все свои вредные производства сюда: даже корректировка погоды не помогла. Потом пираты шарахнули по планете, и оборонная система планеты не выдержала. На полное восстановление уйдет около 150 лет и куча денег, Люка вздохнул.
Деньги у Врана есть, заметила Аймат, немного ежась от холода в светлом пальто.
Вопрос, куда Жонд хочет их потратить и что в приоритете. Вран до сих пор очищает себя.
Вы не знаете?
Я не лезу в политику, отрицательно качнул головой Люка. Поживем увидим. Мы пришли, прошу, Ваше высочество, он предупредительно открыл перед ней дверь в роскошь Врана. Ресторан в семь этажей и на каждом своя кухня. Они поднялись на самый верхний этаж, посвященный вранской кухне.
Аймат с интересом отнеслась к концепции заведения, убедившись, что Люку в таких местах знают. Вышколенный персонал относился к ней с уважением, сразу определив в пассии, однако их выдавали только собственные переглядывания: ничего больше они себе не позволили.
Ужин проходил в спокойных светских разговорах ни о чем, однако Аймат очень устала от длительного похода на каблуках. На Кирше она успела в достаточной степени одичать, так что каблуки рисковали зацепиться за ковровое покрытие. Обувь, сделанная во Вране, ей не понравилась. Не увлекаясь гастрономией, она не могла определиться со своим отношением и к местной кухне: непривычным показалось обилие специй, а также сама еда казалась непривычно тяжелой.
В их кабинет подошел метрдотель и что-то проговорил по-врански на ухо Люке. Тот кивнул и поднял глаза на Аймат:
Я отлучусь, вы не против?
Нет, что вы, спокойно перенесла Аймат подобное пренебрежение этикетом. Когда Люка закрыл за собой дверь, она открыла неотправленный доклад и, выдохнув, разослала копии доклада во все присутственные инстанции. Ей стало легче дышать.
Из-за закрытой двери донеслись звуки фортепианного вступления. Едва слышимая мелодия внезапно нашла в ней какой-то отклик. Аймат встала из-за стола и приблизилась, слыша знакомые звуки. Туше касалось удивительно деликатным и вместе с тем полным сдерживаемой мощи. Неизвестная ей мелодия откликалась сдерживаемой бурей, в тихом спокойствии ритма теят. Приятный баритон запел на всеобщем:
В пространстве всех времен,
Из жизни в жизнь,
Из смерти в смерть,
В моей любви, бесконечно, Аймат распахнула дверь кабинета ресторана, не выдержав. От сдерживаемых из последних сил слез перед глазами встала пелена: все погрузилось в туман. Ее не волновало, что большой зал увидит лицо Гранд Принцессы Альянса. Полный зал вранцев и всех остальных замер, слушая Люку. Аймат впервые поняла, что значит выражение: сердце трепетно забилось в груди.
Моро играл, и у него из-под пальцев лился щемящий напев арфы теят, Гранд Принцесса наклонила голову, все-таки сдержавшись. Она не подозревала, что рояль может так звучать, передавая тембр арфы и стихи поэта теят Леонида, никогда не переведенного на другие языки.
Аймат вышла на свет в центр зала, изящно скрестив руки. Много лет назад, она сказала Люке, когда они с трудом прошли очередной мозговыносящий уровень игры с лихо закрученным, но сентиментальным сюжетом, что это ее любимое стихотворение. Название она тогда сболтнула на теят, заявив, что он никогда не почувствует его красоты.
Спустя столько лет, целую жизнь в их извращенном календаре, Люка Моро написал для нее песню на стихотворение Леонида, она это чувствовала развитой интуицией теят, краем глаза отмечая количество прямых трансляций гостей заведения в паук.
Аймат, в дымчато-сером платье с пышным подолом по щиколотку, казалась себе странно уязвимой. С открытым, горящим нутром, испепеляющим те правила, которыми она жила последнее время, вместо опасения перед будущим, она чувствовала свободу. Внутренний огонь разгорался все ярче, заставляя отступить даже канон теят. Она не могла осознать, вместить и принять происходящую перемену, но позволила ей быть, Люка, не слишком скрываясь, сдвинулся на сидении и повернулся, чтобы лучше ее видеть. Долгую минуту ничего не менялось, но потом музыка зазвучала раскатистее, заполняя пространство, слегка по-врански. На лице Люки расцвела самодовольная мальчишеская улыбка, Аймат видела перед собой только ее и молилась про себя Деве, чтобы этот момент продлился на мгновение дольше.