Боюсь, это невозможно, ледяным тоном ответила Ариадна.
Ты что, забыла, кто я такой? сердито зыркнул на нее Котис.
Конечно же нет, государь. Ариадна опустила глаза, изображая скромность. Однако вечер лучшее время для общения с богом, солгала она.
Не может же это происходить каждый вечер! рявкнул царь.
Нет, сны приходят лишь иногда. Пути Диониса загадочны.
Котис с пониманием кивнул:
Как и пути бога-всадника.
И именно потому, что сны даруются непредсказуемо, я должна всегда быть готова их воспринять. Нельзя провести и вечер вдали от храма. А теперь прошу прощения, но я должна вознести молитвы. И хотя сердце ее бешено колотилось, девушка поклонилась и улыбнулась Котису, прежде чем пройти мимо него.
К потрясению Ариадны, он схватил ее за руку. Жрица выронила корзинку, но, увы, крышка не открылась.
Ты делаешь мне больно!
Ты думаешь, это больно? Котис расхохотался и придвинулся так, что его лицо оказалось вплотную к лицу девушки. Ну так знай, сучка, ты играешь на свой страх и риск. Я не буду терпеть это вечно. Не забывай, я тоже жрец. Ты ляжешь со мной так или иначе. И очень скоро. Он неожиданно разжал хватку, и побледневшая Ариадна отшатнулась.
Она бы дорого дала, чтобы сейчас ударила молния и поразила мерзавца. Но естественно, ничего такого не произошло. Да, она представительница божества но то же самое относится и к Котису. В нынешней ситуации Ариадна была бессильна. Кабиле с его могущественным советом жрецов далеко. Впрочем, они все равно не стали бы вмешиваться. Котис правитель мёзов и верховный жрец бога-всадника и обладает здесь всей полнотой власти. Девушка скованно поклонилась. Губы Котиса искривились в презрительной усмешке.
Мы еще поговорим, проскрежетал он. В ближайшее время.
Ариадна донесла корзинку до дверей храма и поставила ее. У нее дрожали руки. Она подняла тяжелый засов, впуская свет в полутемное помещение. Когда Котис удалился, она судорожно вздохнула. Ноги ее не держали, и девушка кое-как доковыляла до одной из скамеек у боковой стены. Закрыв глаза, Ариадна сделала глубокий вдох и задержала дыхание, считая удары сердца. На счет «четыре» она медленно выдохнула. «Дионис, помоги мне! взмолилась девушка. Пожалуйста!» Она продолжала медленно дышать. Наконец на нее снизошло зыбкое ощущение спокойствия, и плечи ее немного расслабились. Однако же страх по-прежнему гнездился где-то внутри. Нужно что-то посерьезнее молитв, чтобы не позволить Котису взять дело в свои руки. Ариадна чувствовала себя совершенно беспомощной.
Чей-то сдержанный кашель прервал ее размышления.
Ариадна повернула голову. Солнечный свет обрисовывал фигуру в дверном проеме, но не давал узнать ее. Паника пронзила девушку словно иглами, прежде чем она успела взять себя в руки. Котис или Поллес не были бы столь вежливы.
Кто там?
Меня зовут Берисад, почтительно ответил человек. Я торговец.
Жрица в душе Ариадны взяла верх.
Входи же, велела она, скользнув навстречу гостю; Берисад оказался невысоким мужчиной на исходе средних лет, с коротко подстриженной бородой и глубоко посаженными умными глазами. Ты ведь с дороги, добавила она, взглянув на запыленную зеленую тунику и свободные штаны.
Я пришел с востока. Это было долгое путешествие, но не слишком опасное. Я хочу сразу же вознести хвалу своему богу. Берисад постучал пальцем по кошельку на поясе; тот звякнул.
Ариадна провела торговца к каменному алтарю. На постаменте стояла большая раскрашенная статуя Диониса. В одной руке бородатый бог держал виноградную лозу, а в другой чашу. У ног его плескались волны, обозначая, что он властен над водой. По одну сторону от него было изображено изваяние быка с человеческим лицом, а по другую скакало несколько сатиров. На алтаре у ног божества лежали пучки засохших цветов, стояли миниатюрные сосуды с вином и крохотные копии статуи. Свет играл на кусочках янтаря и стекле. Там были также самые разные раковины: длинные бритвенно-острые, ребристые, и самая ценная среди них редкая раковина каури, пятнистая, как леопард.
Преклонив колени, Берисад положил свой кошелек среди других подношений.
Ариадна отошла, чтобы не мешать гостю молиться. Ей тут же представился ухмыляющийся Котис, и настроение снова испортилось. Она не знала, как избавиться от него, и ее охватило отчаяние. Подумав, что медитация немного исправит ситуацию, девушка закрыла глаза и попыталась войти в то состояние спокойствия, которое столь часто помогало ей осознать желания бога. Но ничего не получилось. Вместо этого ей представилось, как Котис волочет ее к себе в постель.
Госпожа, как они тебя именуют? раздался совсем рядом голос Берисада.
Она с огромным облегчением вернулась в нынешний момент.
Ариадна.
Когда я приезжал сюда в прошлый раз, тебя еще не было.
Нет. Я приехала шесть месяцев назад.
Торговец кивнул:
Да, помню, старый жрец тогда занемог. Уверен, что ты останешься здесь на долгие годы, чтобы радовать взор благодарных путников.
Ты очень добр, внутренне сжавшись, пробормотала Ариадна.
«Если бы только ты знал правду!»
Кстати, скоро прибудет следующий паломник.
Что? Ариадна почти не слушала торговца. Ее снова терзало беспокойство из-за Котиса.
Вчера я встретил воина, который возвращается сюда. Он бы пошел с нами, но у него лошадь хромает. Похоже, он долго служил у римлян, в ауксиларии[7]. Он хотел поблагодарить богов племени за благополучное возвращение. Спокойный такой, молчаливый.
В самом деле? рассеянно откликнулась Ариадна. Ее мало интересовало возвращение еще одного местного жителя, служившего наемником у римлян.
Берисад заметил, что она погружена в свои мысли.
Благодарю тебя, госпожа, пробормотал торговец, отходя.
Ариадна одарила его сияющей улыбкой. Но в душе она захлебывалась криком.
Когда путник стал подниматься по склону к обнесенному частоколом селению, его захлестнули воспоминания. Как он в жаркие летние дни вместе с другими мальчишками купался в быстрой реке, протекающей рядом с селением, и пас выносливых лошадей, на которых ездили воины побогаче. Как охотился в высящихся вокруг горах на оленей, кабанов и волков, а в шестнадцать его признали воином, когда он убил своего первого противника. Как стоял на коленях в священной роще на вершине ближайшей горы и молил бога-всадника о вразумлении и наставлении. Как его мать умерла, рожая его сестру, прожившую в этом мире меньше месяца, и как отчаянно он желал, чтобы этого не случилось. День, когда он услышал, что Рим вторгся во Фракию. Как он ехал сражаться с легионами вместе с отцом, братом Мароном и другими соплеменниками. Их первая славная победа и многие горькие поражения. Марон, умерший в муках через неделю после того, как ему в живот вонзился римский гладий. Последовавшие за этим тщетные попытки одолеть римскую военную машину. Засады в холмах. Ночные нападения. Отравленная вода. Союзы с другими племенами, распавшиеся из-за предательства или жадности либо из-за обоих вместе.
Мы, фракийцы, не меняемся, да? спросил он у жеребца. Не важно, что было бы лучше для Фракии. Мы бьемся против всех, даже против своих. Особенно против своих. Объединиться ради борьбы с общим врагом, тем же Римом? Да ни за что! Он коротко, гневно рассмеялся. Первая часть задачи, порученной отцом, служба в римском легионе была выполнена. Он надеялся, что сможет пожить относительно нормальной жизнью, прежде чем приступить ко второй части попытке объединить племена. Но оказалось, что этого не суждено. Темное облако войны с кровавым подбоем снова отыскало его. И все же он не пытался игнорировать внезапное возбуждение, а, напротив, радовался ему. «Котис убил моего отца. Вероломный негодяй. Он должен умереть, и в самое ближайшее время».