Владимир Сонин
Пляски розовой лошади
Книгу я посвящу одному полудурку. Встретил как-то такого. Смотрю и думаю: герой моего романа. Вот про него и писать буду.
Проговорив это, мужчина крупной комплекции откинулся на спинку кресла, втянул очередную порцию дыма из «Коибы»1 и с удовольствием выпустил его, делая туман в кабинете еще более густым.
Саш, я вентиляцию включу? спросил другой худощавый, хорошо одетый, приятной наружности, вставая с кресла напротив. Все хочу сказать: окно открою, да вспоминаю, что тут нет окон.
Может, оно и к лучшему, что нет?
Возможно, и так.
Щелкнула кнопка, зашумел вентилятор.
Ваня, вообще эти сигары столько стоят, что дым от них должен быть лучше всякого воздуха, сказал крупный мужчина и выпустил изо рта новую порцию.
Так что с книгой? спросил его собеседник, усаживаясь обратно в кресло. Закончил уже?
Да не-е-ет! Только начинаю! Страничку, может, написал. Или две.
Ну ясно. Это ведь дело не быстрое Зато, представляешь, на обложке автор: Александр Судьбоносный. А, как звучит! И не какой-нибудь бездушной монографии, а художественного произведения! Приятно же, наверное, будет подержать в руках собственную книгу
Судьбоносный задумался. Разумеется, он уже тысячу раз представлял себе эту картину: как получит напечатанный тираж целую гору книг, возьмет одну, повертит в руках, рассмотрит, оценит и загордится. В хорошем смысле слова загордится вроде того, почувствует гордость за полученный результат. Не более.
А ты тоже напиши! сказал он наконец. И будет на обложке: Иван Блок.
Знаешь, в чем проблема? спросил худощавый.
В чем?
В том, что Блок уже был.
А-а-а, промычал Судьбоносный и набрал в рот сигарного дыма.
Как назовешь? спросил Блок.
Кого?
Как кого? Книгу.
Пока я назвал ее «Пляски розовой лошади».
Это сказка, что ли? спросил озадаченный Блок.
Ага, ответил Судьбоносный, зевая. Фэнтези. Знаешь Не совсем для малышей, а для тех, кто постарше.
А-а-а в свою очередь многозначительно изрек Блок. Почитать дашь?
Ну
На несколько минут установилась тишина.
Вдруг дверь резко открылась, и в комнату ворвался мужчина щегольски одетый, в капитанской фуражке, прошелся по кабинету, подбежал к сидевшим в креслах собеседникам сначала с одной стороны, затем с другой и оглядел все, что было на столе (коробку сигар «Коиба» и бутылку рома «Гавана Клаб» пятнадцатилетней выдержки).
А мы такой на Ямайке пили! вдруг вскрикнул он.
Это кубинский ром, спокойно ответил Судьбоносный.
Здравствуйте! сказал Блок, обращаясь к гостю.
Тот будто не заметил этой реплики и даже не посмотрел на Блока.
Странно, конечно, что на Ямайке вы пили кубинский ром начал было Судьбоносный, но гость перебил его:
А мы пили, пили! крикнул он и отбежал от стола.
Что ж, пили так пили, примирительно ответил Судьбоносный. Кстати, познакомьтесь: это мой очень хороший друг Иван Сергеевич Блок.
И он жестом указал на сидящего напротив Блока.
Иван Сергеевич ученый, изобретатель, и вообще
Блок повернулся к гостю и протянул было руку, чтобы наконец поздороваться и познакомиться, но тот неожиданно отвернулся и убежал, крикнув уже в коридоре:
А ром мы тоже, тоже пили!
Хлопнула дверь. Блок посмотрел на Судьбоносного и после некоторой паузы произнес:
Нет, я, конечно, ничему не удивляюсь
Но?.. продолжил мысль замявшегося Блока Судьбоносный.
Но что это было?
Это был капитан Назаров.
Лицо Блока приняло странное выражение, изобразив удивление и сомнение одновременно. Он слегка поморщился и осторожно переспросил:
Ка-пи-тан?
Ну да, капитан, ответил Судьбоносный. А что тебя удивляет?
Уж не хочешь ли ты сказать, что у этого корабля есть капитан, и это
А что такого? перебил его Судьбоносный.
Блок смотрел на него и недоумевал, шутит он или говорит серьезно. По его выражению лица и тону это было совершенно непонятно. Впрочем, за много лет знакомства с Судьбоносным Блок уже привык к его манерам и сам их частично перенял. Они могли подолгу шутить с таким серьезным видом, что любой наблюдающий со стороны подумал бы, будто они обсуждают важнейшие вещи, которые требуют незамедлительного решения.
Нет, я, конечно, может быть, и за, если ты решил вернуться к старым практикам, сказал Блок тоже с серьезным видом. Но Черт его знает
Теперь он выжидал, что ответил Судьбоносный. А тот не спеша разлил ром по стаканам, выпустил клубы дыма, выпил и сказал:
Знаешь, я думаю, что если человеку хочется быть капитаном, то пусть будет им.
Вроде оно и так, ответил Блок с некоторым сомнением. Но ведь никаких капитанов уже бог знает сколько лет нет.
Слушай, ну чего ты цепляешься? Судьбоносный поставил стакан с ромом на стол. Что плохого в том, что человек хочет быть Пусть не капитаном, а пусть ну скажем, гренадером, чтоб уж совсем абсурд?
Слово-то какое откопал!
Порылся в анналах памяти!.. Так вот. Если он хочет так может, дать ему пластмассовых гранат, и пусть бегает с ними?
А зачем?
Как зачем? Для счастья.
Блок призадумался, затем осторожно спросил:
А этот капитан тоже для счастья?
Этот Этот настоя-я-ящий! протянул Судьбоносный, подчеркивая интонацией всю серьезность своего утверждения.
Блок выпил рома и произнес с некоторым разочарованием:
Я, конечно, мало что понял. Но кто знает Может быть, моему разуму это и не под силу
Судьбоносный промолчал и только слегка пожал плечами.
А как его зовут? спросил Блок.
Капитан Назаров.
Что он капитан и что Назаров, я уже как будто понял. А имя-то у него какое? И отчество?..
Капитан Назаров. Его так зовут.
Отлично, сказал Блок, громко выдыхая. Имя Капитан. А отчество, дай угадаю, Штурвалович?
У него нет отчества, ответил Судьбоносный.
Как так нет?
Ну как Вот у меня есть, у тебя есть, а у него нет.
То есть он просто Капитан Назаров?
Просто Капитан Назаров.
И Капитан это имя?
И Капитан это Тут Судьбоносный умолк, как будто обдумывая, как ответить. Это Капитан.
Блок посмотрел на него с явным удивлением, после чего резюмировал:
Его зовут Капитан. Но Капитан это не его имя. Капитан это капитан. Теперь все стало предельно понятно. Так бы сразу и объяснил.
Судьбоносный помолчал, еще выпил и сказал:
Это ведь сразу не объяснишь. Это, знаешь Скорее, самому понять надо.
Да, обдумаю как следует. К концу нашего путешествия, может, и соображу что-нибудь по этому вопросу. Конечно, я-то привык к более простым задачам. Все пытаюсь разобраться с этими неопределенностями в искривлениях квантового поля, чтобы еще немного увеличить скорость нашей посудины. Но тут С Капитаном Назаровым, конечно Даже не знаю.
А чтоб твой недюжинный мозг еще больше озадачить, я тебе скажу, что иногда он требует называть себя Капитан Дальнего Плавания Назаров.
Вот так, значит! сказал Блок.
Именно так, ответил Судьбоносный.
Блок глотнул еще рома.
Ладно, Саша, сказал он, поднимаясь с кресла. Хорошо тут с тобой посидеть, поговорить, время провести, но пора и к себе. Поспать.
Давай, Ваня. Да, поспим, и глядишь, завтра будем чуть ближе к нашей цели, кивнул Судьбоносный, затем призадумался и добавил: Хотя здесь где завтра, где сегодня, разве разберешь?
Это условности. Вроде и есть это все и сегодня, и завтра, а вроде и нет ни сегодня, ни завтра. Как этот твой друг Капитан Назаров. Вроде и капитан, а вроде и нет.
Не друг он мне, ответил Судьбоносный и встал с кресла, чтобы проводить Блока. Подходя вместе с ним к двери, спросил: Как думаешь, миллиона два световых лет мы прошли, пока тут с тобой болтали?
Думаю, даже три. Впрочем, ты лучше это у Капитана узнай. Пока!
Пока, ответил Судьбоносный, закрыл дверь, запер ее на замок («а то еще опять ворвется»), подошел к дивану, сел на него, затем лег, закрыл глаза и принялся размышлять.
«И какого черта он прибежал? Решили же. Договорились. Вот придурок. Так ведь все испортит». На этом он запретил себе думать о Капитане Назарове («только настроение портить и злиться зря») по крайней мере до завтра и направил свои мысли в другое, более абстрактное русло.