Странное впечатление на Иржика произвела портняжья мастерская посреди большой комнаты стоял невысокий длинный стол, ещё два стола поменьше расположились вдоль стен, и на всех трёх, среди разноцветных лоскутов и обрезков, по-турецки скрестив ноги, сидели сам мастер Карел, два его подмастерья и пять учеников. Кто-то из них резал бледно-голубое сукно длинными острыми ножницами, кто-то, вооружившись иглой и ниткой, сшивал раскроенные куски, кто-то обмётывал петли. Сам Мастер скалывал какие-то детали булавками, при этом булавки он держал во рту. Работа кипела и у Мастера не сразу нашлось время взглянуть на вновь вошедших. Наконец он оторвался от дела, вытащил изо рта булавки и произнёс :
А, пани Катаржина! День добрый! А это, значит, сынок Ваш, Иржик? Ну что, Иржик, хочешь портняжьему делу научиться?
А чему тут учиться? набычился Иржик. Дело нехитрое режь ножницами да сшивай иглой. Только на стол я не полезу.
Что ж, тогда бери стул и садись рядышком. Нехитрое, говоришь, это дело?
Вы, пани Катаржина, не беспокойтесь, оставьте мальчика здесь. Думаю, такой самостоятельный молодой человек и сам вечером найдёт дорогу домой. Посмотрим, на что он способен, а там уж и с паном Якубом, коли доведётся, по рукам ударим.
Мальчики, проводите пани, мне слезть трудновато.
Ну, Иржик Рыболов, тебя ведь так зовут? кто-то хрюкнул не сдержав смешка, и пан Карел, мгновенно достав из-за спины аршин, легонько «приласкал» нарушителя порядка, иголку хоть раз в руках держал?
Держал, буркнул Иржик.
Нитку вдеть сможешь?
Кто ж её не вденет?
Вот и чудненько! Сегодня всё твоё дело глядеть да на ус мотать. Да принести-подать, коли кому что понадобится. А понадобиться может многое кому мел, кому утюг
Может я лучше откромсаю чего, или пришью?
Так вот сразу откромсаешь да пришьёшь? Ну что ж Ножницы я тебе пока не решусь доверить, а вот иголку с ниткой Мальчики, покажите, как нитку вдевать.
Велика премудрость! Что я, сам не сумею?
Ну, сумеешь, так сумеешь. Помнится, где-то здесь лежал мой любимый отрезик Пан Чеслав так и не удосужился за год хоть разок заглянуть на примерку.
Он бы, может, и удосужился, да в долговую яму угодил.
А вам, зубоскалам, что в том за радость? Ага, вот и он! Пан Карел положил перед Иржиком два канареечно-жёлтых куска ткани. Запоминай: это полочка, это спинка, это лицо, это изнанка. Не перепутаешь, разберёшься? Вот нитки, вот игла дерзай!
Напортачит! не сдержался младший из подмастерьев.
Напортачит распорем.
Все отложили работу и мастеру пришлось прикрикнуть
Ну-ка, оболтусы-обормоты-бездельники, за дело, вы сюда не в цирк пришли!
Иржик отмотал от катушки нитку подлиннее и, послюнив конец, вдел её в ушко иголки. Потом, вспомнив, что мать завязывала на конце узелок, покатал нитку в пальцах получилось нечто вроде лохматого паучка.
Что там пан Карел показывал? Ага, вот это надо пришить к этому. Точно! Иржик положил ткань на колени поудобней, ткнул иголку, чуть не взвыл от боли, но сдержался. Ничего, он справится, тоже мне великое искусство! Иголка вниз иголка вверх, потянул, иголка вниз иголка вверх, потянул, нырнула вынырнула Гляди-ка, дело пошло! Правда, швы ложились вкривь и вкось, нитка путалась, крутилась, вилась петлями, ну да ничего, тут оборвём, там откусим и вперёд!
Ну что, юноша наш самостоятельный, поглядим, как твой шедевр поживает?
Я только начал.
Ничего, доброе начало полдела откачало. Давай-ка, давай сюда свою работу.
Он с ней так сроднился, что оторвать от себя не в силах!
Иржик готов был сквозь землю провалиться. Ну как? как он умудрился пришить эту тряпку к собственным штанам?!
Сдавленные смешки стихли под укоризненным взглядом пана Карела.
Подумаешь, перестарался человек, с кем не бывает. Ну-ка, Франтишек, помоги, подпори шов.
Пухлощёкий Франтишек подкатился шариком и, чикнув маленькими ножничками, живо освободил Иржика от ткани и ткань от Иржика.
Так-так-так, посмотрим, что у нас получилось Ага, плечо ты пришил к подолу. Горловину просто стянул ниткой. Крепко стянул, основательно. А ведь прелестно получилось, и главное оригинально!..
А куда теперь пан Чеслав голову просунет?
Ты уверен, что у пана Чеслава есть голова?
Теперь уже никто не в силах был сдержаться, и оглушительный хохот сотряс мастерскую. Иржик залился краской, буркнул что-то себе под нос и выскочил на улицу, хлопнув дверью.
Дома он на все расспросы матери отвечал одно:
Нет, ма, ты как хочешь, а я туда никогда не вернусь!
Что ж, значит завтра отведу тебя к пану ПЕтру. Пусть научит тебя горшки да миски обжигать. Хорошая посуда людям всегда нужна, без куска хлеба не останешься. А пока, раз уж ты дома, поможешь мне по хозяйству.
До позднего вечера в доме находилась работа это вытри, то принеси, лестницу подержи, ложки оловянные мелом начисть, так что улизнуть к приятелям не удалось.
Похоже, мать здорово на него осерчала. А ночью Иржик всё не мог заснуть, он гладил маленькую серебряную пряжку и слышался ему нежный девичий голос:
Спаси меня, Иржик! Спаси! Я принцесса Розамунда!
Мастерская пана ПЕтра стояла на низком берегу Свратки. Сразу за забором была выкопана глубокая яма, рядом валялись вёдра и корыта пустые и наполненные глиной, Чуть подальше вросли в землю тяжеленные кадки, где глина отмокала. И чуть не у самого порога в громадном корытище, держась друг за дружку, чтобы не проскользнуться, топтались, толкались и пинались два чумазых паренька. Оба по самые вихры были заляпаны глиной, сходство с поросятами, дорвавшимися до грязной лужи, было поразительным, разве что мальчишки не хрюкали от удовольствия.
В большой комнате красовалась печь, всюду на полках, на лавках и козлах сохли горшки, миски, кувшины, а на кривых табуретах сидели мастер Петр и его подмастерье и босыми ногами крутили гончарные круги. Мастер что-то мурлыкал себе под нос, ну точь-в-точь отец, когда работа ладилась, а подмастерье насвистывал не в лад.
Мастер и подмастерье поклонились в ответ на приветствие, но работу прерывать не стали.
Подбежал конопатый мальчишка, приволок чистый стул и усадил гостью.
Ну что ж, пани Катаржина, коли лежит у Иржика душа к нашему делу, возьмусь обучать его ремеслу. Что, парень, не против руки в грязи марать? Говорят, сам Господь такой работы не гнушался.
Тем временем, под руками самого пана Петра поднялась, закружилась высокая широкогорлая крынка. Полюбовавшись на неё с минутку, гончар прихлопнул глину ладонью, скатал в колобок, и, снова крутанув ногой щербатый круг, стал вытягивать стенки новой посудины.
Что рот раскрыл, галчонок?
Зачем Вы её так?.. Она была такая красивая!
А будет ещё краше. Глина как тесто, любит, чтобы её семь раз осадили да восемь вымесили.
Но зачем?
Затем, чтоб посуда вышла звонкая да крепкая.
Вы, пани, не бойтесь, оставьте своего паренька здесь на часок-другой, никто его не обидит.
Ну, а ежели выйдет из смотрин толк, пусть тогда пан Якуб приходит, пива бутылочку приносит, мы с ним по стаканчику светленького разопьём да по душам потолкуем. Зря только мальчонка сюда как в ратушу вырядился, вы ему рваньё какое поищите у нас, у горшечников, куда ни кинь, всюду глина, ну как с глиной возиться, да рук не замарать?
Едва мать скрылась за дверью, Иржик подошёл поближе к гончарам.
Ну что, интересно?
Ничего. Смотрится.
Да, рыбу ловить куда интереснее, поддел, не удержавшись, весёлый подмастерье.
Угомонись, Зденек, всё бы тебе языком молоть.
Вот что, приятель, месить глину тебе пока несподручно, вернее несподножно, за печью следить тоже рановато, что ж, садись рядом, смотри да примечай, как грязь из-под ног посудой становится.
А чего смотреть, верти себе круг да посвистывай.
Ну, коли ты и так всё знаешь мастер сбил глину в плоский ком и встал с табурета, садись, дружок, покажи, как ты без науки всё умеешь.