К пяти еду в сад и, забрав мальчишек, возвращаюсь, обязательно посещая магазин. Маленькие попрошайки готовы вынуть душу, лишь бы им перепало что-нибудь сладкое. Денег у меня по минимуму, но Егору всё же стараюсь покупать желаемое. Не каждый день, но ребёнку отказать не могу.
Как только мы входим в квартиру, малышня переодевается и бежит на кухню, где Яна уже накрыла ужин. Едят с удовольствием, соревнуясь в скорости поглощения еды. Я против запихивания без нормального пережёвывания, но Егор хотя бы ест, что уже радует. Обычно я почти ничего не могу в него затолкать или же заставить съесть по минимуму, но Мишка своими соперническими выходками подстёгивает и брата. Пусть лучше так. Мы ужинаем вчетвером, планируя наступающие выходные, когда звонит мой телефон.
А вот и наш папаша про нас вспомнил.
Что надо? приветствия он точно не заслужил.
А ты почему со мной так разговариваешь? вспыхивает Орехов.
А мне нужно в ножки падать при звуках твоего голоса? Янка показывает палец вверх, поддерживая. Ты ещё в понедельник стал мне никем.
Алё, детка, у нас общий ребёнок
О котором ты неделю не вспоминал, заканчиваю фразу, слышу, как Юра пыхтит в трубку. Выхожу из кухни, чтобы дети не слышали нашей беседы. Ещё раз спрашиваю что надо?
Хочу взять Егора на выходные.
Да? А Егор хочет?
Хочет. Уверен. Он соскучился по папе.
Ну давай спросим, возвращаюсь на кухню и включаю громкую связь, обращаясь к сыну: Егорка, папа предлагает тебе провести с ним выходные, ты поедешь?
Нет. Я хочу с Мишей играть в солдатиков. И завтра ты в парк пойти обещала, отнекивается мой ребёнок.
Егорка, сынок, сладко поёт Орехов, папа соскучился по тебе. А в парк вместе сходим ты и я.
Я хочу с мамой, тётей Яной и Мишей.
Переключаюсь на обычный режим, снова выхожу из кухни.
Слышал? Ему никто не подсказывал.
Ты не даёшь мне ребёнка! заводится. Запрещаешь видеться! Я обращусь в опеку!
И? Дальше?
Они отберут у тебя Егора.
С чего вдруг? завожусь, начиная злиться.
Сжимаю и разжимаю пальцы, успокаивая себя, пытаясь не сорваться на крик и оскорбления. Яна говорит, что мне нужно разговаривать с ним спокойно, без эмоций, не позволять провоцировать, разжигая пламя злости.
Ты безработная! А алименты двенадцать тысяч!
Алименты своему сыну платишь ты. Если ты оценил его потребности в такую сумму, это только на твоей совести. На работу выхожу через два дня. До декрета я имела вполне приличную зарплату в «Эвите», меньше она не станет, даже больше, безбожно вру, потому как даже не поинтересовалась у Светланы Владимировны о получаемой сумме. Ещё вопросы?
У тебя жилья нет.
Я прописана у мамы, Егор, соответственно, тоже. Квадратные метры предполагают размещение троих человек без стеснения и ограничений.
Но живёшь ты у сестры!
У неё не однушка, мы вполне хорошо себя здесь чувствуем вчетвером. А потом я куплю своё жильё.
Ха-ха, на твои условия я не согласен! фыркает. Не жирно-то пять миллионов, милая?
Не жирно, повышаю голос, рявкая на Орехова. Не согласен с моими условиями поделим фирму пополам. По закону мне полагается половина от совместно нажитого имущества.
Ты ничего в этой фирме не делала! Истерика Юрочки нарастает, а голос сквозит звенящими нотками. Это всё моё!
А закон считает по-другому, увы, не учитывая твоих желаний, бросаю равнодушно.
И откуда ты знаешь? верещит. Мне уже сказали, что ты мужика нашла, следователь прокуратуры какой-то. Он помогает? Рассказывает, как оставить ни с чем бывшего мужа?
От предположений Орехова я на минуту теряю дар речи, осмысливая сказанное. То есть вот как он считает: развелась и в койку к другому. А что мелочиться, время-то терять? Необходимо навёрстывать упущенное время, которое я прожила с безразличным мужем.
У меня достаточно мозгов, чтобы открыть интернет и прочесть статьи. Для этого не требуется быть юристом. Всё понятно.
И когда это ты такой самостоятельной стала? То в рот мне заглядывала, ожидая подачки, а то глаза от земли оторвала, поверив в себя.
А ведь всё верно он говорит заглядывала в рот. Ждала, просила, угождала, шла навстречу, избегала ссор и скандалов, а мне в душу плюнули, нагадили, не позаботившись о моих чувствах.
За каждой успешной женщиной стоит козёл, который помог ей стать самостоятельной, выплёвываю, ядовито ухмыляясь.
Сука!
Не больше, чем ты.
Ты ничего не получишь, овца тупая, слыши
Скидываю звонок, блокирую номер Орехова. Не хочу выслушивать очередную порцию гадостей.
Теперь я понимаю, что значит выражение, которое сестра постоянно мне повторяет, «будь проще». Это не о том, чтобы терпеть всякого рода унижения, оскорбления, безропотно принимая ненужную грязь; насиловать себя общением с неприятными людьми; засовывать собственное мнение глубоко и надолго, чтобы не дай бог не вызвать негатива у других. Это о другом нужно быть проще в плане отношения к жизни и людям. Не переживать из-за пустяков, не принимать мимолётный негатив, ничего не доказывать посторонним людям. Всё, что важно: родные и близкие рядом, здоровы и живы. Не твоё отвалится само собой, как засохшая грязь с ботинок.
Именно так теперь я и поступаю: всё ненужное, приносящее дискомфорт мимо. К чёртовой матери семейство Ореховых с их желаниями, которые должны исполняться всеми и незамедлительно. Больше так не будет.
О, ты даже не плачешь! удивляется Янка, внимательно рассматривая моё лицо.
Не стоит Юра моих слёз, усаживаюсь за стол, продолжая ужин.
Ну наконец-то, сестра возносит руки к небу, месяц наставлений не прошёл даром. Надеюсь, ты разговаривала правильно?
Спокойно, сдержанно, по делу.
Горжусь, вскакивает, чмокая меня в щёку.
И я собой горжусь, потому что именно сегодня, впервые за несколько месяцев, смогла поговорить с Юрой десять минут, ни разу не заплакав. Это доказывает лишь одно: Орехов медленно, но верно уходит из моей жизни.
Глава 3
Готова? Янка заглядывает в мою комнату уже третий раз, подгоняет.
Я сменила три рубашки, брюки на юбку и всё равно недовольна своим отражением в зеркале. Кажется, слишком обтягивает, но сестра утверждает, что я выгляжу чудесно. Русые волосы собраны в аккуратный хвост, зелёные глаза слегка подчёркнуты тонкими стрелками, помада в сдержанных тонах ничего вызывающего и кричащего. Замечаю едва уловимую паутинку морщинок во внешних уголках глаз, скорее всего, видимую лишь мне. В этом году мне двадцать девять, и первые признаки приближения четвёртого десятка налицо.
Да. Времени переодеваться больше нет.
Усаживаем мальчишек на заднее сиденье автомобиля сестры и выдвигаемся в город. Она подвозит меня в нужное место, высаживает перед четырёхэтажным серо-голубым зданием. Я уже и забыла, как выглядит место моей работы. Несколько успокаивающих наставлений, и оставшиеся в машине отправляются в детский сад. Я бы сейчас не отказалась оказаться там: хорошо кормят, есть дневной сон, и единственное, что от тебя требуется, хорошо себя вести и проситься на горшок.
На ватных ногах иду ко входу, почему-то опасаясь, что меня не пропустят. Ожидания оправдываются, и охранник требует пропуск, которого у меня нет. Делаю быстрый звонок Светлане Владимировне, и тут же двери офиса передо мной распахиваются.
Коридоры из кричащего красного перевоплотились в приглушённый персиковый, не вызывая раздражения. Везде цветы, приятно пахнет, и офисные стеклянные двери сменились матовыми серыми. Раньше я себя здесь чувствовала словно в большом аквариуме, где каждый может видеть, чем ты занимаешься на рабочем месте, и кто к тебе пришёл. Это раздражало и нервировало, потому что каждый сомнительный жест мог породить волну слухов и догадок, как правило, не приводя ни к чему хорошему.