Ведь нужно всё же понимать,
Твердо знать и не когда не забывать,
Что все питаются и живут
Чьей-то работой,
Которую нужно очень ценить.
Ах, сил нет совсем,
Я слишком слабая ,
Чтоб суметь на славу потрудиться,
Поэтому от нечего делать,
Порою вздыхаю и плачу.
Она уснула тяжелым сном
Ей было вовсе не радость
Не потрудиться хотя бы день.
А Солнце, как всегда,
Улыбнувшись, обещало вернуться,
Но не раньше рассвета.
Трава-Вьюнок,
Принялась с самого утра
Шить, но уже не шляпку:
Укутать всех от жары надо,
Конечно, надо шаль вязать.
И она принялась работать,
Но из шляпок шаль не получалась
И она посмотрела на Лопуха:
Нет, я так, конечно не смогу
В нем терпение и труд,
Как сговорившись сочеталось.
12
А Лопух конечно слышал всё:
Нет я этого не хотел!
Она, Трава-Вьюнок решила,
Что моя шляпа лучше, чем у неё.
Ну, что же я на шляпу одену,
Корявые никчемные колючки.
Тогда она, конечно, поймет,
Что вся красота именно в ней.
Но Солнце, на то и Солнце,
Что тоже слышало всё
И колючкам подарило
Самый необыкновенный цвет,
Цвет мира и созидания
И иногда в темноте
Колючка Лопуха блистает,
Как крошечный огонёк,
Ведь это старания его любви
Не ко всем, а именно к Вьюнку,
Только она этого не знала.
И Вьюнок смело опустив глаза,
Как будто всему миру говорила:
Какая сила, какая мощь!
Такой, конечно, всё поймет.
Такой, конечно, всё на свете простит.
Такой, конечно, лишнего не спросит.
Такому, конечно, будет всё равно,
Что в жизни, в жизни, в жизни
Было до встречи с ним.
Такой, конечно, всё оценит
И жизнь создать сумеет,
Немножко другой,
Но ярче и красочней, чем была.
Доказательством служит,
Его лучшая в мире шляпка,
Достойная украшать,
Лучшую голову света.
Так говорила Трава-Вьюнок,
Соединяя петли своей шали,
Соединяла петли в танце.
А Лопух глаз с неё не сводил:
Какой цвет, какой свет!
Он вновь грустно вздыхал.
Лопух не знал, что сказать,
Как шепотом грусть снять:
А может всё-таки подойду.
И он снова силил ноги,
Но странно, они уходили
Всё дальше и дальше,
Но лопух этого не замечал.
Ноги его пусть не сильны,
Но желание беспредельно велико,
Дать блеск и мягкость,
Дать побольше петель,
Для шитья шляпок и шали.
Желание быть полезным,
Делало Лопуха сильным.
Он уже понял, что полюбил
Вьюнок, потому что она
Создатель шляпок,
Которые служат украшением мира,
Света и красоты
И никому так не смочь:
Она ко мне не придет,
Но, я, как Лопух,
Возьму и сделаю первый шаг!
И он снова силил ноги.
Всё, что хочу я,
Так это вытереть слёзы,
Чтоб каждая слеза,
Попала мне на сердце
И я иссушу её своей любовью.
Всей любовью, что есть во мне,
Объятием своим я скажу
Жаре, тоске и грусти,
Отпусти, она со мной.
Как дорог мне каждый жест,
Каждый взгляд, каждое слово.
Ах! ветром бы быть
И тебя окрылить крыльями весны.
Но крылья мне не даны,
Что могу я, только
Рассказать о своей любви.
И вздохнув глубоко
Он посмотрел на ноги
И улыбчивым взглядом сказал
Всем, кто слушать умеет:
Ценит, конечно, голова,
Но вся польза от меня
Будет успехом вьюнка.
Я буду дополнением к ней,
Я научусь использовать ноги.
Моими руками будет она,
Мечтающая всех одеть
В свои прекрасные шляпки.
Солнце улыбнулось,
Сказав: Ну, а как же твои?
Твои? Шляпки с колючками?
Лопух ответил задумчиво:
Пусть будет, у неё всё равно
Намного лучше и нежнее.
Солнце улыбнулось,
Закатив глаза сказала:
Да! Возможно у неё лучше!
Да! Но их никто одеть не может.
Никто, из тех, кто красоту не ценят.
А ценители, любовью живут
К тем, кто умеет творить
И всем существом берегут
Кто тих и скромен,
Кто заботится о других.
Ведь каждому может
Однажды быть невыносимо плохо.
И Солнце снова ушло,
Но как всегда не на долго.
Трава-Вьюнок уснула,
А Лопух думал, думал,
Как быть незаметным
Для своей любимой.
Зачем стеснять, зачем смущать.
Он и так всё знает,
Он уже понял и оценил
И как огонёк в ночи
Светились его колючки,
Светом бескорыстной любви.
13
Я ничего не значу!
Почему мне не понять,
Как грустить перестать.
Сказала Трава-Вьюнок,
Расцветающая всё больше и больше
И грустно взглянула на цветок,
Тот что рос совсем рядом:
Пожалуйста, примерь
Шляпку для выходного дня.
Цветок удивлённо подняла бровь:
Мне? Шляпку??
Затем широко улыбнулась:
Мне шляпки ни к чему.
Я по утрам, в том числе
И по утрам выходного дня
Укладываю себе прически.
Голову шляпа украшает,
Но прическа всё же лучше.
И радостно улыбнувшись,
Слегка от вьюнка отвернувшись
Цветок протягивающе сказала:
В общем меня зовут Одуванчик!
Затем она взглянула наверх,
Покачала головой
И улыбнувшись сказала:
Замечательный день!
Ну просто замечательный,
Вчера день был грустнее
И даже тоскливей, но это вчера.
Сегодня мне лучше и хорошо
Греться под солнцем,
Под таким изменчивым солнцем.
Трава-Вьюнок удивилась
И тоже посмотрела вверх.
Разве Солнце может быть изменчивым?
Она смотрела во все глаза
На ту, что зовут Одуванчик,
Вьюнок такого не ожидала.
Конечно может!
Уверенно Одуванчик сказала:
Я же меняю прически,
Причем каждый день
И выходной день не исключение.
Ну, скажи, ответь,
Что может не измениться,
Всё от настроения,
Естественно от настроения
Своего и окружающего мира.
И как ни странно, как ни странно
Настроение день ото дня
Становиться только лучше.
Трава-Вьюнок удивилась:
Да! Раньше я больше плакала.
Мне было тоскливей и печальней
Сегодня и теплее, и веселей,
А по вечерам я иногда танцую!
И радостнее, чем вчера вздохнула.
Одуванчик тоже вздохнула,
Ну, как не она на этом свете
Точно знала, как очень важно
Понимать друг друга,
Немного поджав губы
Одуванчик сказала:
Завтра, я сделаю
Новую невиданную прическу
И этим всех на свете удивлю.
Трава-Вьюнок обрадовалась:
Я обязательно полюбуюсь,
Впрочем, ты настолько прекрасна,
Что тебе подойдет любая прическа.
Одуванчик кивнула головой:
Я научилась этому у Солнца.
Понимаешь, я его отражение,
Я его маленький лучик
И всё о чём я мечтаю,
Так это подарить тепло,
Тому, кто живет рядом.
Большего мне не надо.
Так Вьюнок и Одуванчик
Весь день любовались Солнцем.
Правда Вьюнок шаль плела,
А Одуванчик прическу поправляла,
Заплетая волосы, головой кивала.
День прошел и Солнце ушло,
Говоря, впрочем как всегда:
Прекраснее не может быть,
Чем попытка что-то руками сотворить.
Прекраснее не бывает труда,
Который идет от сердца.
Конечно, я уйду, но не надолго.
Я вернусь, чтоб любоваться вами.
Ведь маловажного в жизни не бывает.
14
На утро Дождь пошел.
А Одуванчик наверх смотрела
И тихо дождю в ответ сказала:
Как много стоят эти брызги,
Как много скажут эти капли.
Наверное, вы дети Тишины
И даруете нам свет Надежды.
Как много скажут эти капли,
Как много стоят эти брызги
И разрушая зной и сухость,
Вы опьяняете нас счастьем.
Нет! Слов точно не хватит,
Чтоб оценить, то чего вы достойны.
Ах, эти брызги, ах, эти капли!
Вы точно дети Тишины
И за собой влечёте,
К желанию согреться,
К желанию быть сухим.
Да! Мне посчастливилось.
В этом тихом, тихом мире
Случилось нечто и не во сне.
Мне, мне, мне довелось
Услышать шепот силы,
Услышать бегство зноя,
Услышать песню Жизни,
Проникнуться в тишину
И стать её неотъемлемой частью.
Да! И не даром я Одуванчик.
Она всё равно поправляла прическу
Несмотря на капли и на брызги,
Тихо шепча себе: Прекрасный день!
Вчера было тоскливее и грустнее.
Сегодня жизнь бурлит
И в мире, и во мне,
Так буду наслаждаться ею
И прическу поправить я не забуду.
Нет! День сегодня лучше,
Того дня, что был вчера.
Ах, до чего же иногда
Бывает непогода прекрасна.
И она снова улыбнулась
Всему тому, что рядом.
Ну, как её не заметить,
Ту, что зовут Одуванчик.
Вокруг бегут ручьи,
Вода кипит повсюду пузырями,
Казалось всё вокруг сжалось,
Потемнело, потускнело,
Да, нет, же нет!
Одуванчик всем на свете улыбалась:
Конечно, я не Роза и не Пион,
И даже не васильковый Василек,
Но мне ничто не мешает
Быть не менее прекрасной.