В пустом фойе его встретил знакомый усатый охранник, уже готовый к уничижительному взгляду на посетителя, но изрядно удивившийся, когда этот несолидный посетитель достал из-за пазухи ружьё и, просунув его в окошко, стал целиться ему в лоб.
Уходи, простой человек, не мешай справедливости устанавливаться, сказал посетитель. Ты не виновен в преступлениях власти, хотя служил ей с удовольствием и самоотдачей, пусть она и наделила тебя малой своей толикой, которую ты использовал, чтобы не пускать внутрь народ, слушай, а ведь ты виновен так же как они, получи, мразь,
И Свят, с полным сознанием дела, нажал на курок. Разжался хлопок, конторку заволокло дымом, а окровавленный вахтёр раскинулся на стуле.
Свят перелез через турникет, и двинулся дальше по лестнице, прихватив с собой расписание кабинетов. Красавкин отслуживал своё на третьем этаже, вот он, как и решил Свят, поплатиться первым. Особо неосторожные служащие выглядывали из кабинетов, отзываясь на шум внизу, но, увидев бредущего по коридорам оборванца с ружьём наперевес, скрывались обратно. Свят, не обращая внимания на этих будущих случайных жертв революции, с достоинством поднялся на третий этаж, выискивая нужный кабинет. Наконец, нужная дверь с позолоченной табличкой, представляющей своего хозяина, была решительно открыта. В приёмной никого не оказалось, и Свят двинулся к следующей двери. Он нажал на ручку, найдя её запертой и, сделав шаг назад, саданул дверь ногой, вследствие чего замок треснул и последний препон на пути народного мщения был ликвидирован.
Свят спокойно вошёл в пространство кабинета. Красавкин стоял в его углу, упираясь руками в массивный стол, с приспущенными штанами, а секретарша, преклонив колени, занималась оральным удовлетворением своего хозяина. От испуга оба замерли в предшествовавшем визиту Свята интимном моменте, только выпучив глаза от ужаса и стыда, символизируя, таким образом, по мысли Свята, отношения власти и интеллигенции. Впрочем, секретаршу, не красивую девушку, по представлению Свята, а напомаженную немолодую тётку с одинаково нелепым лицом и взглядом, вряд ли можно было представить в роли интеллигенции, а значит, они представляли собой модель отношений деспотичной власти и унижаемого народа.
Свят подошёл к ним вплотную, ткнул дуло в упругую щёку женщины, взглянул на ошеломлённого студенческого друга, и нажал на курок, разорвав их роковую связь. Женщину отшвырнуло вперёд, а широкий след от разорванной плоти простёрся до стены. Красавкин кричал, что было сил, и руками пытался сдержать движение органических жидкостей из себя.
Свят выглянул в окно, где по белому снегу подкатывали машины ОМОНа и прочих карательных отрядов. Ему стало грустно оттого, что подвиг уже закончился, и осталось только ожидание народных волнений. "Но это ничего подумал он. Теперь только лучше и лучше должно быть." И ему даже почудилось, что прохожие за окном вдруг повеселели и задвигались бодрее и увереннее. Зойке больше не придётся торговать колбасой и пытаться выгоднее устроить своё тело, Николай Антонович забросит дебаты, шпана бросит воровать, рабочие ощутят многообразие жизни, а старушка-кондуктор бросит свой фартук и бряцающую сумку, выйдет из опостылевшего трамвая и чего-нибудь споёт для всех.
В кабинет вбежали люди в пятнах и с автоматами, Свят повернулся к ним, взмахнув пустым ружьём тут то его и убили.
А где-то, на другом краю трамвайного маршрута, два паренька кутались по очереди во взрослое пальто и читали сообща по складам тетрадку с котом, в частности, такие строки:
"Жизни не может быть без борьбы, а борьбы не может быть без веры, а веры не может быть без идеала, а идеала не может быть без сочувствия к текущей жизни, а сочувствия к текущей жизни не может быть без нужды в лучшем, а нужды в лучшем не может быть без ощущения правды, а ощущение правды есть не что иное, как любовь к человеческому существу, без которой не может быть живого переживания за его страдания, а без этого переживания не может быть жажды перемен, без которой не может быть стремления к справедливости, без которого не может быть лидера, который и есть залог успеха святого дела всечеловеческой революции"
Порно
1.
Это было давно я учился на первом или втором курсе универа и уже тогда мечтал стать fucking rock-star. Ещё, в те светлые времена, я западал на свою однокурсницу по имени Ира девушку с мальчишеской стрижкой и мутно-голубыми глазами такой я её запомнил.
Ах, как мне хотелось рассказать ей какой-нибудь из своих снов, эпизодов ночного сериала о наших совместных приключениях, где мы на впряжённых лосях везём через затопленный лес киноустановку в заброшенный клуб, или спускаемся в холодные подземелья, или без прелюдий занимаемся любовью Вместо этого я обменивался с ней стандартными фразами, касающимися общего состояния дел, погоды или расписания семинаров, смотрел настолько пристально, насколько это позволяли правила приличия, и отчаянно, а потому зачастую удачно, шутил.
Моего лучшего друга звали Кирилл, или просто Кир, ибо из многочисленных его талантов главным оставалось умение и желание пить. Мы жили в одном районе, ходили в одну школу, знали друг друга с детства и помимо общности интересов, здорово дополняли друг друга в физическом плане я был «умным», он «сильным».
Жизнь «на районе» в те времена накладывала некоторые обязательства, и будь ты трижды fucking rock-star, они накладывались и на тебя тоже. Я и мой друг Кир по месту жительства относились к группировке «Кирпичных», и, хотя мы вышли из возраста активной дворовой деятельности, сохраняли связи в пацанской среде. Ходил в числе наших знакомых и один из центровых Витька Немец. Конечно, ничем особо криминальным молодые гопники не занимались в основном, следили за порядком на районе, не напрягает ли кто своих, и не пора ли напрячь чужих.
К моменту описываемых событий, в обществе началась волна массового распространения мобильных телефонов, и у многих гопников возникло желание быстро заработать. Они «отрабатывали» (крали, отбирали) телефоны у прохожих или малолеток, а после сдавали добро в ломбарды. На районах этот бизнес самоорганизовывался, и управляли им центровые держали ребят на улицах и сбывали краденые телефоны через знакомых перекупщиков.
Всё это окажется важным, когда я перейду к рассказу о моём первом свидании с Ирой.
2.
Даже Киру я не говорил, что мне нравиться эта девушка. Но, как я понял, для неё мои чувства секретом не являлись. И когда я пригласил Иру в кино, она на секунду отклонилась назад, чтобы оценить серьёзность моих слов с расстояния и, улыбнувшись, сказала: «Пойдём!»
Был тёплый вечер сентября, скучный фильм и захлёбывающийся от избытка слов разговор. Мы сидели в кафе, а потом шли по улице к её двору, и я задерживался у каждого фонаря, чтобы подольше посмотреть на неё, идущую в жёлтом луче.
Иногда я думаю, сказала Ира, что мне не хватит одной жизни
Не хватит для чего?
Для всего она засмеялась, пошла вперёд и обернулась ко мне лицом. Я хочу всё увидеть, пережить, почувствовать. Это так волнительно. Так много дел, и такая маленькая человеческая жизнь, она снова засмеялась, как будто её смешил собственный патетический тон.
Нужно отнестись к этому философски, сказал я с умным видом. Всего не успеть, но может у нас будет шанс в следующей жизни.
Это не оправдание Ира остановилась и взглянула на меня, с вызовом и нежностью, как на дерзкого дурачка.
Я напрягся ситуация могла резко обернуться нашим первым поцелуем. Она заметила мой испуг и снова выдала эту улыбку смесь насмешки и лукавства.