У меня эмоциональное выгорание этот диагноз Евгения поставила себе еще до отпуска, что значительно хуже синдрома хронической усталости.
Сделав массаж головы в надежде привести мысли в порядок, она добилась только того, что безбожно растрепала волосы, до этого момента (по ее мнению) уложенные в нехитрую прическу. Решив, что все придет само собой, и понадеявшись на вдохновение, она решительным рывком извлекла свое тело из кресла и, скинув старые кроссовки, засунула уставшие ноги в «дежурные» тапочки, аккуратно поставленные Степой возле кровати. Кровать была размером по Козьме Пруткову «необъять необъятное», то есть, в переводе на современный язык, чуть меньше хоккейного поля. Когда в свое время она поинтересовалась у Максима, а зачем, собственно, ей одной такое огромное ложе, он туманно ответил, что всякое может случиться в жизни. Но не случилось ни «всякого», ни «невсякого».
Дашка, скучая в одиночестве за столом, рисовала на запотевшем глиняном кувшине сердце, пронзенное стрелой Амура и истекающее кровавыми слезами.
Ты сейчас похожа на скисшее молоко, сообщила ей Женька и, взяв кусок хлеба, стала послойно укладывать на него сыр, колбасу, кружок помидора и, увенчав этот кулинарный шедевр веточкой петрушки, продолжила: Так все-таки чего грустим? И что там у нас в кувшине? Может, по глоточку?
Там квас
???
Говорю, там домашний квас, кисло произнесла Даша. На меду. Степа сама делает, говорит, полезно для здоровья.
Если полезно, то давай наливай, покорно согласилась Евгения, подвигая большую глиняную кружку и активно жуя. Сейчас попаримся, поужинаем, выспимся, а там утро вечера мудренее, может, какое озарение наступит или мир перевернется.
Все в чудеса веришь, оптимистка, то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала Дарья, разливая по кружкам темную, пахнущую медом густую жидкость. Я тут подумала, что раньше у меня не было работы, ну я имею в виду по специальности, но была личная жизнь, у тебя всегда была работа и практически никогда личной жизни, те редкие «недоразумения» или, как ты говорила, «мимолетные увлечения» не считаются. Теперь у меня тоже нет личной жизни, и работы тоже нет
Могу тебя успокоить, запив квасом последний кусок бутерброда, прервала ее Евгения, не дав закончить мысль, я в понедельник собираюсь, ну во всяком случае собиралась до общения с тобой, писать заявление об уходе, и личная жизнь у меня по-прежнему по нулям. Сразу отвечаю, пока ты не спросила, почему увольняюсь. Отвечаю. Мне не нравится, что без моего спроса копаются в моих вещах и пользуются ими. Как это ни смешно звучит, но я брезгливая; мне не нравится, когда роются в моих документах, вскрывая мои папки в компьютере, и даже не думают извиняться, когда попадаются на этом; я испытываю «испанский стыд», когда мне лгут в глаза, даже не заморачиваясь, чтобы ложь хотя бы немного походила на правду, мол, и так пройдет, типа «пипл схавает»; мне не нравится, когда меня унижают по поводу и без повода
Тебе сразу говорили, что ты там не приживешься, не дала ей закончить Дарья и залпом опорожнила свою чашку. Из стаи белых ворон выбивают первыми, если свои раньше не заклюют. Ты еще долго продержалась. И какие планы? Если, конечно, не секрет?
От тебя, и секреты? Шутишь? Вот и нет никаких планов, мрачно улыбнулась Женя и потянулась за новым бутербродом, пока обнадеживает одно, вижу свет в конце тоннеля
Положи бутик, и хватит трескать, Дашка шлепнула ладонью по зависшей над тарелкой с бутербродами Женькиной руке. Про свет в конце тоннеля это, конечно, здорово, но смотри, как бы он не оказался светом идущего навстречу поезда. Но, в общем, мы с тобой молодцы, быстро со всем расправились: я с личной жизнью, ты с работой! Не, действительно, просто красавы! Столько лет складывали свою жизнь по кирпичикам, а потом раз и даже фундамента не оставили. Крутые мы с тобой.
Ага. Даже спорить не буду, согласилась Евгения, с демонстративной тоской глядя на бутерброды. Дашь, а ты своего, ну если вдруг он надумает вернуться, «поймешь и простишь»?
С чего бы это он возвращался? у той от удивления округлились глаза, а потом, в моих правилах решать проблемы по мере их поступления.
Мудро, очень мудро, а главное, доходчиво и исключает возникновение новых вопросов и дальнейшее развитие этой темы.
Э, барышни, в полуоткрытой двери появилось пурпурное, как зрелый украинский помидор, лицо Степаниды, не хочу вас э не знаю, шо прямо сказать чи пугать, чи расстраивать, но бани сегодня нэ будэ Дело, як бы то сказаты мягче Ну, там в бане, ну не в самой бане, а в предбаннике лежит труп и он того, еще теплый, но мертвый, пульса нет и много крови Степанида как-то горестно вздохнула и тяжело осела на стул, стоявший возле двери.
У тебя руки в крови, громко сглотнув горькую слюну, нервным шепотом произнесла Евгения, это ты его того
Ни, це я пульс у него шукала, ответила Степа, с удивлением рассматривая испачканные руки, вот недавно цего там не было, а теперь вин там е.
Это нам с тобой, Женечка, «до кучи», в украинской тональности добавила Дарья, медленно поднимаясь из-за стола. Ну что, подруга, пойдем, глянем на тело Может, его еще можно реанимировать И, наверное, надо полицию вызвать.
Нечего там реанимировать Он там зовсим мертвый Степанида вытерла фартуком лицо и тяжело поднялась со стула, вы того идите, а я полицию вызову.
Степанида Матвеевна, а может, вы пошутили, на всякий случай поинтересовалась Евгения и, не дожидаясь ответа, тут же переключилась на Дарью. У тебя случаем в полиции знакомых нет, а то ведь могут сказать, что это мы его дружненько прирезали.
Но его не прирезали. Ему размозжили голову.
Размозжили крупным булыжником, который оставил в области его затылка большую кровавую вмятину и теперь аккуратно лежал рядом с телом, весь перепачканный смесью крови и вещества коричневатого цвета.
Судя по диаметру раны и ее глубине, искать у него пульс не имеет смысла, холодно резюмировала Дашка, интересно, кто это может быть.
Одет неплохо, ты его не узнаешь? Евгения склонилась в три погибели, стараясь рассмотреть лицо трупа, лет тридцать, может, меньше, но уж не больше это точно. Как думаешь, зачем он здесь?
Ну, если он пришел сюда живой, это один вопрос. Тогда почему он сразу пошел в баню, а не в дом к хозяевам, как обычно поступают нормальные люди, а вот если он сюда попал уже в качестве трупа это совершенно другое дело
Он точно пришел сюда сам и живым, если бы его сюда притащили в качестве тела, то убийце пришлось бы возвращаться на место преступления, чтобы принести сюда орудие убийства. А им, несомненно, является этот окровавленный булыжник. Евгения, выпрямившись, замерла с задумчивым видом. Как-то это все странно И где убийца мог взять этот булыжник? Не с собой же принес?
Согласна, подруга, но думаю, что мы с тобой, пока еще окончательно не затоптали следы и не наставляли своих, давай, всякие там предположения, дедукцию и разные криминалистические изыски оставим профессионалам, то бишь полиции.
Вызвала, уже вызвала. Сейчас приедут, подойдя к ним и переведя дыхание, сообщила Степанида. Ну чего, тело все-таки мертвое или будете оживлять?
***
Дело близилось к утру, когда уехала полиция и увезла с собой орудие преступления, предварительно упаковав его в пакет, тело неизвестного забрала особая команда, прибывшая чуть позже основных сил. Документов при погибшем не оказалось, и никто из присутствующих в доме не смог его опознать.
Степанида вызвала на помощь дядю Васю, который, узнав, что произошло, даже не смог произнести свой коронный «пердюмонокль», застряв где-то на первом слоге. Пока они наводили порядок, уничтожая следы пребывания славных правоохранительных органов, Дарья неприкаянной тенью следовала за ними, больше мешая, чем помогая, и давала «ценные» советы. Первой не выдержала Степа.