Одри галопом подскочила к матери и крепко ее обняла.
Мамочка! Это мои джинсы? Смотрятся очень мило.
Произносится «Мииии» и никакого «ло».
Ева вырвалась из объятий Одри.
Разве я говорила, что ты можешь привести домой всю команду клуба дебатов?
Но мы просто
Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? Ева понизила голос. Ты взяла с них деньги?
Одри прыснула.
Ты. Взяла. С них. Деньги.
ЭТО НАТУРАЛЬНЫЙ ОБМЕН, МАМА! Я оказываю консультационные услуги, а они мне платят! Все в школе обожают мои лечебные сеансы в Snapchat. Именно я вылечила Делайлу от страха перед междугородними рейсами, помнишь? Я легенда.
Ты ребенок. И если толком не проснулась, вместо «завтрак» произносишь «затрак».
Одри застонала.
Слушай, когда я стану знаменитым психотерапевтом и буду зарабатывать несколько миллионов в год, мы с тобой посмеемся над этим днем, попивая жемчужный чай.
Я же велела тебе прекратить эти сеансы, прошипела Ева. Я не для того отправила тебя в модную частную школу, чтобы ты выманивала у белых детей деньги, которые им дают на обед.
Возмещение ущерба, сказала Джеки с дивана.
Ева подскочила. Она совсем забыла, что няня рядом. Почувствовав, что ей можно удалиться, Джеки выскочила за дверь под убийственным взглядом Одри.
Повернувшись к матери, девочка сказала:
Я уже взрослая, мне не нужна няня! А Джеки хуже всех, смотрит так угрюмо и под кроксы надевает носки.
Одри, сказала Ева, потирая висок, что я всегда говорю?
Сопротивляйся, упорствуй, настаивай, сказала девочка.
А еще?
Ужасно хочется спать.
А ЕЩЕ?
Одри вздохнула, признавая поражение.
Я доверяю тебе, ты доверяешь мне.
Вот именно. Если ты нарушаешь мои правила, я не могу тебе доверять. Ты наказана.
Две недели без компьютеров, планшетов и телефонов.
Одри вскрикнула. Этот звук тридцать секунд эхом отдавался в голове Евы.
БЕЗ ТЕЛЕФОНА? Что я буду делать?
Откуда мне знать? Читай «Ужастики»[16] и пиши стихи Ашеру[17], как я в твоем возрасте.
Ева протопала в коридор и вошла в комнату Одри. Двадцать девочек теснились на двухъярусных кроватях и на полу смешение загорелой кожи и топиков весеннего сезона.
Привет, девочки! Вы знаете, что вам всегда здесь рады, если Одри спросит моего разрешения. Но она этого не сделала, так что вам пора. Ева сияла, стараясь не разрушить образ «крутой мамы», который не должен был иметь значения, но все же имел.
Скоро мы пригласим всех на ночь, пообещала Ева. Это будет зажигательно!
Только не говори «зажигательно»! крикнула Одри из гостиной.
Одна за другой девочки выходили из спальни. Одри стояла ссутулившись у входной двери, будто поникшая плакучая ива. Она достала из заднего кармана пачку денег и вручила каждой из выходящих ее законные двадцать долларов. Некоторые гостьи обняли Одри. Это было похоже на похоронную процессию.
Стоп! Ева заметила светловолосого мальчика, пытавшегося пробраться сквозь толпу. Он поднялся во весь рост на целых три головы выше Евы.
Ты кто?
Боже, мама. Это сводный брат Коко-Джин.
Ты сводный брат Коко-Джин? Почему ты такой высокий?
Мне шестнадцать.
Ты в старшей школе?
Ева посмотрела на Одри, которая пронеслась по коридору, вбежала в комнату и плюхнулась на нижнюю кровать.
Да, но все в порядке. Меня приняли в программу для отличников в Далтоне.
О, какое облегчение. Почему ты тусуешься с двенадцатилетками?
Одри очень талантливый специалист по психическому здоровью. Она помогает мне справиться с беспокойством, которое я испытываю из-за аллергии на глютен.
Маленький вопрос. Это моя дочь диагностировала тебе аллергию на глютен?
У него всякий раз прыщи после фокаччи или кростини! крикнула Одри из своей спальни. Как бы ты это назвала?
Слушай, ты на вид хороший то есть доверчивый мальчик, но твое присутствие в моем доме без моего ведома строго запрещено.
Невероятно, и ради этого я пропустил урок скрипки в стиле хип-хоп, бросаясь к выходу, проворчал он.
Ева на мгновение прислонилась к двери, пытаясь решить, насколько серьезно она собирается выходить из себя. В такие моменты она жалела, что у нее нет матери, к которой она могла бы обратиться за советом.
Был бывший муж, но и к нему обратиться за советом она не могла. У Троя Мура, аниматора компании Pixar, было два режима восприятия реальности: веселый и очень веселый. Сложные эмоции нарушали его мироощущение. Потому-то Ева в него и влюбилась. Он был лучом света, когда в мире Евы царил мрак.
Она буквально споткнулась о него в вестибюле больницы Маунт-Синай. Трой был волонтером и делал наброски портретов для пациентов. Она поняла, что он ей нравится, когда пыталась скрыть синяки от капельниц на руках (результат ее недельного пребывания в палате). После шести недель романтически милых свиданий они сыграли свадьбу в мэрии. Одри родилась через семь месяцев. Но к тому времени они разбежались. Девушка, в которую влюбился Трой и которая не чуралась кипучей спонтанности на свиданиях и эротичных ночей, в домашней жизни оказалась другой. Оцепеневшей от боли и таблеток. И вскоре ее болезнь захлестнула жизнь Троя, убивая терпение, задушив любовь.
Трой принадлежал к церкви «Просто думай о хорошем». Даже становясь свидетелем страданий Евы, наблюдая, как ночами она во сне бьется лбом об изголовье кровати или как падает в обморок на фильме «Двойной форсаж» в «Блокбастере», он считал, что настоящая проблема заключается в ее мировоззрении. Разве Ева не может помедитировать? Послать во Вселенную положительную энергию? (Это всегда озадачивало Еву. Вселенная это где? Нельзя ли указать точный перекресток? Будет ли кто-то приветствовать положительную энергию, когда она приземлится, и будет ли ее встречать Глинда из сказки о волшебнике Изумрудного города в исполнении Лены Хорн, как она себе представляла?)
Однажды, поздно вернувшись из Pixar, Трой лег в постель рядом с женой в позе эмбриона. Она только что сделала себе укол торадола в бедро, и немного крови просочилось сквозь пластырь на их голубовато-серые простыни. Двигаться было мучительно, поэтому Ева просто лежала. Сквозь едва приоткрытые глаза она видела на лице мужа отвращение и муку.
Она была отвратительной. Симпатичные девушки не должны были быть противными. Трой тихонько уходил спать на диване и никогда не возвращался в супружескую постель. На их единственном сеансе у консультанта по браку он признался.
Я хотел жену, рыдал он. Не пациентку.
Трой был слишком вежлив, чтобы положить этому конец. Поэтому она его отпустила. Одри исполнилось девятнадцать месяцев; Еве было двадцать два года.
Трой был счастлив со своей второй женой, йогиней по имени Афина Мэриголд. Они использовали слова вроде «палео» и «кустарный» и жили в Санта-Монике, где Одри проводила лето. В следующее воскресенье она улетала в «Папафорнию»[18] (так Одри называла свои поездки на Западное побережье), где Трой преуспел в роли беззаботного папаши на лето.
Но всякие сложности? Если подросток, сводный брат Коко-Джин, почти мужчина, вдруг оказывается в комнате Одри с этим Трой разбираться не станет.
Ева, пошатываясь, подошла к дивану. Она никогда не могла ясно мыслить в джинсах, поэтому выпуталась из них. Сидя в трусиках «Чудо-женщины», она погуглила в телефоне советы по дисциплине для подростков. В первой статье предлагался «контракт о поведении». У нее не было ни юридических знаний, ни сил, чтобы составить контракт! Тяжело дыша, она отбросила телефон и включила Apple TV. Когда жизнь становилась слишком сложной, Ева включала сериал «Белая ворона»[19].
Мамочка?
Ева подняла глаза и увидела Одри в обрамлении стодвадцатилетней арки. Ее лицо опухло и было мокрым от слез. Она дополнила наряд черной шалью и огромными очками Ray-Ban.