Для начала его нужно привести в порядок, он помог Линде надеть плащ, у меня скопился приличный отпуск, вот и займусь ремонтом, а там видно будет Наверное, выставлю на продажу Хотя мне нравится, что я живу теперь недалеко и могу чаще видеть девочек
Уверена, что твой отец не хотел бы, чтоб ты продавал дом Бедный Уолт так любил его, она похлопала бывшего мужа по плечу, и покачала головой: Хотя решать, конечно, тебе И, будь добр, присмотри за Николь, помнишь о той находке, что я обнаружила в её комнате? Макс кивнул, И предупреждаю, Линда, прищурившись, посмотрела на него, она отнюдь не горела желанием провести все выходные с папочкой Похоже, у неё появился парень
Девочки, мама уезжает, крикнул Макс с крыльца. Когда Линда села в машину, он наклонился к открытому окну с её стороны:
Ты не помнишь случайно, почему мы развелись? шутливо спросил он, задержав ненадолго её ладонь в своей руке.
Понятия не имею, тут же отозвалась женщина, включая зажигание, полагаю, что ты был попросту невыносим и основательно начинал портить мои лучшие годы
Ладно, спасибо, что привезла детей и передавай привет Биллу, добавил он через секунду.
Макс посмотрел в зеркало заднего вида на непроницаемое лицо старшей дочери и почувствовал непривычное для себя чувство растерянности. Если бы не оно, то он, майор Максимилиан Корвин, выпускник Форт-Брэгга, входящий в элитный командный состав подготовки «зелёных беретов», наверное бы очень удивился, насколько сильно, оказывается, его душевное равновесие зависит от настроения пятнадцатилетней девочки.
Ну что, какие будут предложения на счёт ужина, юные леди? спросил он, и внутренне поморщился, так как отлично уловил в своём голосе подобострастные и заискивающие нотки. Лавируя между многорядным автомобильным полчищем, они выехали со стоянки гигантского океанариума «Подводный мир», где провели более двух часов, и направились по северо-западному шоссе в сторону города.
После лёгкой, не слишком принципиальной дискуссии, развернувшейся в салоне, когда сёстры выбирали между пиццерией и китайским ресторанчиком, расположенным всего в паре кварталов от дедушкиного дома, с помощью Макса им удалось прийти к консенсусу. Сегодня поехать в пиццерию, а на завтра заказать китайской еды. На короткое время в автомобиле повисла почти ощутимая кожей тишина. Не расслабляющее, удовлетворённое спокойствие после того, как сторонам удалось договориться, а напряжённое, выжидающее и готовое в любую секунду взорваться негодующим и возмущённым протестом почти насильственное молчание. Это было похоже на краткосрочную передышку до предела сжатой и готовой вот-вот развернуться стальной пружины. Понимая, откуда возникло это чувство, Макс снова посмотрел на старшую дочь. Николь сидела, отвернувшись к окну, глядя безучастными глазами на мелькающий за стеклом незатейливый уличный пейзаж:
Мне вообще всё равно, вдруг произнесла она с неожиданной злостью, наверняка сожалея, что позволила втянуть себя в полудетский, глупый спор, Я с самого начала не хотела сюда ехать, она повернула голову и с каким-то вызовом встретила его взгляд. В синих, влажных глазах дочери плескалась, обдавая Макса волнами тревоги и чувства вины, обида и глубоко запрятанная горечь.
Вовсе не обязательно быть такой злюкой, Никки, звонко прокомментировала Виктория, пока Макс собирался с мыслями.
Замолчи, резко обернулась к сестре девушка, ты ничего не понимаешь. Макс остановился у пиццерии, выключил мотор и повернулся к девочкам:
Предлагаю сейчас просто поужинать, он улыбнулся, не знаю, как вы, а я лично ужасно голоден Он подмигнул Вики:
Может вся эта многотонная масса воды, которая окружала нас в океанариуме, так действует, но я, пожалуй, не отказался бы сейчас от «Маргариты» размером с кита. Виктория поднесла обе ладошки к лицу и прыснула. Даже Николь покачала головой, легко вздохнула и вышла из машины.
В воскресенье, когда девочки уже спали, Макс поговорил по телефону с Линдой и затем вышел на крыльцо с бутылкой пива.
Май только-только начинал разворачиваться по-настоящему, но было уже по-летнему тепло. Он посмотрел на усеянное звёздами небо. Почему-то именно в этом месте, они светили как-то по-особенному. Стояла совершенно безветренная ночь и объёмные, словно выпуклые звёзды, сквозь молодую зелень старой, отцовской липы взирали на него тускло-пристально, точно им одним было известно что-то такое, от чего они могли бы, если бы только захотели его предостеречь.
Макс отхлебнул из бутылки и задумался. Он испытывал странное, какое-то маргинальное чувство. Словно стоял перед неким выбором, который ему предстоит сделать в самое ближайшее время. Как будто вся его предыдущая жизненная история пришла к своему логическому завершению и осталась в прошлом, а новая, к которой он и не слишком-то готов, так как от него, похоже, здесь мало что зависело, ещё не наступила. Он подумал, что происходило это от того, что где-то глубоко внутри в нём зрело, и день ото дня крепло желание и набирающая силу готовность оставить военную службу. Хотя признаться в этом до конца, он не решался даже себе.
Вся его сознательная жизнь была неразрывно связана с армией. Но в последнее время что-то стало происходить. Он ощущал какой-то внутренний надлом, какое-то нарастающее, глухое раздражение, которое только на время замолкало, словно лишь для того, чтобы после короткой передышки зажать его в тиски с новой силой. Макс больше не хотел этого Уже нет. Отец умер в больнице дома для престарелых, совсем один, окружённый капельницами и чужими, равнодушными людьми, поскольку единственному сыну не было до него ровным счётом никакого дела. И пусть даже это было не совсем так, или даже вовсе не так, но факт остаётся фактом: отец умер, так и не дождавшись его. Старшая дочь выросла, практически лишённая внимания и отцовского участия, с затаённой в глубине души обидой и разочарованием, которые прорывались наружу в виде плохо контролируемых вспышек агрессии в его адрес. А младшая Стоп, приказал сам себе Макс Так можно неизвестно до чего дойти. Он ведь служил. Выполнял свой долг. Ему отлично известно, что его отец всегда гордился им. В самом начале, когда Макс только стал «зелёным беретом», да и потом, много позже, когда он командовал элитной группой войск Сил специального назначения армии США.
Он снова отхлебнул из бутылки и погладил, примостившегося рядом с ним на ступеньке старого, лохматого Блэйка. Нет, он ни о чём не жалел. И никогда не считал, что ошибся с выбором профессии. Но в последнее время, что-то изменилось. Он не знал, что именно, но подспудно, неявно понимал, что это начало конца. Без всякого излишнего пафоса, он всю жизнь придерживался того же принципа, что и его отец: к своей работе нужно относится с уважением, либо не заниматься ею вовсе. Видимо, Макс вплотную подошёл ко второй части. Почему это случилось с ним? Почему именно сейчас? Макс не собирался копаться в причинах. Всегда терпеть этого не мог. Наверное, просто пришло время для чего-то другого. Просто стало невмоготу. Его отправили в отпуск после смерти отца и он, неожиданно даже для самого себя, принял решение переехать в родительский дом. И если по официальной версии ему нужно было это время, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями, побыть с детьми, закончить, наконец, ремонт, который давно собирался сделать, то про себя, оказывается, Макс уже всё решил. Глядя на отчаянно мигающий звездный свет, сквозь казавшуюся чёрной в темноте листву, Максимилиан Корвин, майор одной из активных групп отряда специального назначения в составе войск Национальной гвардии, абсолютно отчётливо осознал, что больше не наденет военную форму. Он понял это по спокойной уверенности, с которой принял данную информацию, что решение это созревало в нём уже давно. И что отпуск был всего лишь отсрочкой.