Простите! воскликнула она. Я загляделась на блузку.
Мужчина обернулся; то же самое сделала его спутница. Оба вежливо улыбнулись.
Это потрясающе, верно? обратилась женщина к Фабьен. Я пыталась отыскать Триумфальную арку и не заметила вашу ногу. Сама виновата.
Так вы нашли арку?
Вот она. Справа внизу. Мужчина показывал на карту, и Фабьен невольно обратила внимание на то, что тот очень привлекателен: темные волосы, голубые глаза, со вкусом пошитый смокинг в котором он походил на Тома Форда[35] и титановый браслет от Тиффани на запястье.
Фабьен резко переключилась на блузку, и как раз вовремя, прежде чем незнакомец поймал ее взгляд, и велела себе не домогаться чужого бойфренда, особенно бойфренда такой приятной женщины. Она улыбнулась, различив крошечную Эйфелеву башню, затем проследила глазами вдоль Елисейских Полей, по рю де Риволи, пока не уперлась в нагрудный карман прямо над сердцем, и увидела крестик на рю де Севинье. Там находился дом ее бабушки. Дом, в котором Эстелла никогда не жила.
У вас чудесное платье, сказала женщина, с восхищением глядя на Фабьен. Можно потрогать вот этот цветок? Как настоящий!
Конечно! рассмеялась Фабьен.
Женщина нежно провела рукой по кожаным лепесткам черного пиона, украшавшего плечо Фабьен.
Само совершенство. Никогда не подумаешь, что пион сделан из кожи. Оттого он выглядит еще более интригующе. Она вздохнула и посмотрела через плечо Фабьен на другое платье. Только взгляните. Можно носить сейчас, и все скажут, оно по-прежнему сказочно красиво.
Фабьен повернулась к золотому платью, одной из самых любимых вещей бабушки. Эстелла всегда говорила, несколько загадочно, что платье предопределило ее судьбу.
Согласна с вами.
Они замолчали, и до Фабьен дошло, что она всего лишь случайная собеседница, лишь отнимающая время у пары.
Приятного вам просмотра, сказала она и двинулась дальше.
Следующие два часа пролетели быстро; Фабьен обошла всю выставку, не в силах отогнать от себя мысль: как здесь понравилось бы бабушке! И как понравилось бы отцу
Она пила шампанское. Затем куратор Института костюма представил ее паре знаменитостей, при виде которых она чуть не лишилась дара речи. У Бабули ни за что не зарябило бы в глазах от звездного блеска, напомнила себе Фабьен и попыталась представить, что все они обычные люди, подобные ей самой. В час ночи она решила, что пора уходить; увиденного достаточно, чтобы дать Эстелле исчерпывающую информацию. Она вышла на улицу и направилась вниз по ступенькам ловить такси. У пары впереди, кажется, были проблемы. Мужчина поддерживал под руку женщину, которая двигалась медленно и неуклюже, словно получила травму и каждый шаг причинял ей боль.
Могу я помочь? спросила Фабьен и бросилась вперед, не в силах наблюдать мучительную картину и ничего не делать. А вдруг эти двое скатятся с лестницы?
Вот и опять мы встретились, через силу улыбнулся мужчина. Фабьен узнала ту самую пару, с которой столкнулась ранее.
Ах да. А если я поддержу ее с другой стороны? Или поймаю вам такси? Она коснулась руки женщины и увидела ее лицо: бледное, застывшее и безучастное, будто та полностью погрузилась в себя.
Такси было бы неплохо, ответил мужчина.
Фабьен поспешно преодолела оставшиеся ступеньки и отчаянно замахала рукой. Такси подрулило к бордюру, как раз когда пара доковыляла до тротуара.
Спасибо. Мужчина ответил ей очередной вежливой улыбкой, которая не затронула его потемневших от тревоги глаз. Он помог женщине сесть в машину, и спустя секунду их поглотила манхэттенская ночь.
* * *
Долго мне еще ждать?
Фабьен разбудили, как ей показалось, среди ночи; однако, разлепив глаза, она поняла, что на улице светло, а туман в голове вызван переменой часового пояса и поздним отходом ко сну.
Она настойчиво потребовала привезти ее сюда, извиняющимся тоном произнесла сиделка, вкатывая в спальню кресло. Я удерживала ее, сколько могла.
Все в порядке. Фабьен села на кровати и наклонилась поцеловать бабушку в обе щеки.
Она позавтракала и сделала все утренние процедуры, сообщила сиделка и вышла из комнаты.
Как прошел вечер? Ты развлеклась? спросила Эстелла таким знакомым голосом, который невозможно спутать с другим: своеобразная смесь французского и американского акцентов и необычный тембр, словно не от мира сего. Да и внешний вид, с грустью отметила Фабьен, это подтверждает. Будто бабушка больше не принадлежит сегодняшнему дню и уже присоединилась к отцу Фабьен на небесах; до сих пор Эстелла цеплялась за этот мир кончиком пальца, но в конце концов даже и он соскользнул. Фабьен считала, что ей повезло: Бабуля в свои девяносто семь лет все еще с ней. И вдвойне повезло, потому что, хотя тело бабушки ее подводит, ум остался таким же острым, как всегда.
Вечер прошел идеально, Бабуля, ответила Фабьен и принялась рассказывать бабушке все: во что была одета публика, какие экспонаты выставлены, кто присутствовал и кто что говорил, какими почестями осыпали Эстеллу Биссетт и ее легендарную линию одежды «Стелла».
Эстелла протянула ей открытый конверт.
Самой красивой, уж во всяком случае, была ты, с гордостью произнесла она.
Фабьен вытряхнула из конверта фотографию, которую, вероятно, доставил сегодня утром какой-то бабушкин почитатель из журнала «Вог». Фото запечатлело Фабьен на красной ковровой дорожке в бесподобном вечернем платье, созданном Бабулей персонально для нее, сплошная лента серебристого шелка, изящно драпированного и спиралью обвивающего ее тело, с необыкновенно пышной юбкой, которая сделала бы честь любой принцессе, с глубоким вырезом и рукавами-крылышками, начинающимися от края плеч и открывающими ключицы; а чтобы не изобразить Фабьен совсем уж принцессой, на выручку пришли пионы из черной кожи, букетик слева на талии и такой же над правой грудью. В этом платье она уже не чувствовала себя неуклюжей австралийкой, спотыкающейся о чужие ноги.
Мне кажется, ты пристрастна, улыбнулась Фабьен.
Твой отец наверняка согласился бы со мной.
Фабьен коснулась бабушкиной руки:
Ему бы понравилась выставка.
Слезы, которые, как она надеялась, наконец иссякли, вновь навернулись на глаза.
Фабьен вздохнула Эстелла. Мне тоже его не хватает.
На несколько минут обе замолчали. Фабьен понимала, что бабушка, как и она сама, вспоминает Ксандера Биссетта, отца Фабьен и сына Эстеллы. Замечательный человек, любящий отец и сын, он, казалось, совсем не старел даже в семьдесят четыре года волосы были не совсем седыми. Однако месяц назад с ним случился тяжелый инсульт.
Твоя мама не захотела приехать в Нью-Йорк вместе с тобой? спросила Эстелла.
Фабьен покачала головой.
Думаю, она страшится увидеть тебя. Вы с папой так похожи. Она Как описать то, что произошло с мамой за месяц после смерти отца? Она упала духом и не в состоянии распрямиться. Я за нее беспокоюсь. Правда, теперь ушла с головой в работу, как всегда.
Сидя рядом с бабушкой и крепко сжимая ее руку, Фабьен ощущала ту же привязанность, что и в детстве и большую, чем близость к матери, хотя и видела Эстеллу лишь раз в год, в июле, когда Фабьен с папой совершали путешествие из Сиднея в Нью-Йорк и затем во Францию.
Да и ты тоже хандришь. Бабушка откинулась в кресле и придирчиво оглядела Фабьен. Слишком грустна для молодой девушки. И дело не только в твоем отце. Почему ты не приехала со своим молодым человеком?
Мы расстались, созналась Фабьен.
Тот самый молодой человек, Джаспер, последние два года был ее бойфрендом, и кстати, не таким уж молодым тридцать семь лет. На восемь лет старше Фабьен. На следующий день после смерти отца она наконец поняла, что их с Джаспером представления о любви разнятся: для него это означало иметь девушку, с которой он будет хорошо смотреться на очередном показе, и к тому же совместимую с ним в постели и с которой ни к чему особо напрягаться, поскольку тебя уже выбрали и не нужно добиваться расположения. А вот для Фабьен любовь означала запредельную интенсивность чувств и нестерпимую вибрацию в воздухе, когда любимый рядом; постоянное желание коснуться руки любимого. Хотя, возможно, это всего лишь фантазии и такую любовь, какой она представала в рассказах бабушки, Фабьен может никогда не испытать, та любовь осталась в прошлом, когда все было иначе.