Теперь хороший, тихо ответил Мартин и, не удержавшись, привлек ее к себе: она ойкнула, отставив термос и стакан в стороны, чтобы не разлить. Поцеловал ее в бритый висок. Зачем ты пришла, Вик?
На помощь вам, ответила она. И добавила неслышно. И поговорить.
Мартин стиснул ее крепче, застонал от бессилия.
О чем?
Ты знаешь, о чем.
Он держал ее в объятьях и не хотел отпускать. Дождь усилился и шумел так, что казалось, сейчас прорвет полог. Бойцы крепко спали.
Ты же видел, как изменилась аура Дармоншира, торопливо и успокаивающе шептала Виктория ему в щеку. Слышал, что сказал змеедух: герцог последний из сыновей Инлия. Я не знаю, как это может быть, Март, ведь многие белые аристократы еще живы. Эти слова имеют смысл только если он Инландер! Но даже если нет по силе ауры он сможет принять корону. Я не уберегла короля Луциуса, но могу прикрыть спину Лукасу Дармонширу, кем бы он ни приходился его величеству. И Марина Дармоншир беременна. Если я все правильно понимаю, то ее дети наследники инляндского трона. Она так много сделала для нас. Дала нам свою силу. Я хочу помочь ее мужу защитить ее Март?..
Что? отозвался он потерянно. Ты права, Вик, во всем права. Я еще в замке Вейн знал, что ты уйдешь в Инляндию.
я сейчас все уроню.
Барон ее отпустил, и волшебница протянула ему стакан. Он, покачав головой, взял термос, запрокинул голову и сделал несколько глотков пойла, такого терпкого и обжигающего, что слезы выступили на глазах.
Не плачь, засмеялась она тихо.
Это глинтвейн, буркнул он, делая еще глоток. Не хочу расставаться с тобой, Вик.
Но меня и так не было рядом, заметила она рассудительно.
Это другое. Какие-то паршивые двести километров. И то я не каждый день мог видеть тебя. Впереди самые сложные бои, а до Дармоншира выстроить Зеркало тяжелее в десять раз. Что, если мы не увидимся до конца войны?
Главное, чтобы вообще увиделись, шепнула Вики.
Даже не думай про это, родная, жестко приказал он. Не смей.
Не буду, Март, она вновь ласково погладила его по лицу, и барон снова поник.
Ведь я не смогу пойти с тобой, Вик. Не могу бросить своих ребят. И всех этих людей.
Я знаю, волшебница грустно улыбнулась.
И не могу тебя не отпустить.
Не можешь, Виктория глотнула глинтвейна из крышки-стакана. Я уже подала рапорт генералу Дорфингьеру. Договорились, что сначала помогу вам. Доведу вас до границы с Рудлогом, Мартин.
Хоть одна хорошая новость, со вздохом отозвался барон. Ты ведь знаешь, как я боюсь за тебя, Вик? У меня зубы стучать начинают каждый раз, когда вибрирует твоя сигналка, а я не могу помочь.
Знаю, милый, сказала Виктория, обнимая его. Ведь со мной происходит то же самое.
Они допили глинтвейн, легли, застегнув спальный мешок и прижавшись крепко-крепко, лицами друг к другу, словно пытаясь компенсировать будущую разлуку. И там, в этом общем тепле, пытались заснуть и не могли.
Ко мне приходил Саша. Мотается между Севером и Югом и к своей Катерине ухитряется заглядывать. На Юге готовит отряд для помощи Максу, на Севере помогает наступлению. Наша армия скоро соединится с их частями. Но мы недолго смогли пообщаться, полчаса, не больше.
Мы с тобой три дня назад виделись, когда вы успели?
Позавчера. Сказал, что к ним присоединился Черныш. Алмаз ему обещал амнистию.
Дед сдурел на старости лет, пробормотал Мартин.
Это Данилыч сдурел. Хочет взять его в свой отряд. Сказал, что повязали старика кровной клятвой и он безопасен. Сейчас Черныша допрашивают, но предварительно его участие согласовали. Под ответственность Алекса. Если старик кого-то еще убьет, Алекс пойдет под суд с ним в паре.
Гениальная кадровая политика, буркнул барон, прижимая супругу еще сильнее. Брать в команду свихнувшегося мага, который приложил руку к убийствам половины королей Туры и самого Алекса чуть не угробил. Хотя если он поможет вытащить Малыша как там наш герой? Данилыч не говорил?
Встретились с Четери. Идут к порталам.
Ну слава богам. Этот дракон всем за Малыша надерет задницы. Хотя какой он Малыш. Уже вырос. Женился.
Не стыдно тебе? укоризненно хмыкнула Виктория. Бедная девочка.
Очень стыдно, покаялся Мартин и тихо, давясь, засмеялся в плечо жене. Клянусь, в эти дни только две вещи поднимают мне настроение: встречи с тобой и мысли о женитьбе Макса.
Они захихикали оба, завозились, целуясь, и замолкли только когда кто-то из бойцов зашевелился. Но ненадолго.
Ты мой бедный. Такой уставший, Вики гладила супруга по спине, по шее.
А ты, Вик? Одни глаза остались, Мартин сонливо подставлялся под ласку и в темноте разглядывал волшебницу. Ты похожа на мою маму, знаешь?
Ты это понял после шестидесяти четырех лет знакомства?
Угу. Как увидел тебя сейчас. Она красивая была.
Я помню, пробормотала Виктория. Ты нас знакомил на седьмом курсе.
Очень красивая. Особенно, когда я маленький был. Потом, конечно, смерть отца и бедность ее подкосили. А в последние годы она сильно болела. И тоже остригла волосы, они выпадали из-за слабости. Вот посмотрел на тебя и увидел ее.
Ты ее любил?
Да. Так же сильно, как тебя, но по-другому.
Ты мало рассказывал про нее.
Мы с тобой ведь вообще мало говорили, Вик. Я про то, что твои родители погибли в автокатастрофе, узнал от Макса. Хотел пойти к тебе, поддержать но ты тогда уже больше года была с Сашей. Не смог.
Они помолчали.
Я давно о них не думала, призналась Виктория. Это ужасно, но, когда не думаешь, кажется, что они живут где-то в другом городе, и мы просто откладываем встречу.
Я маму тоже нечасто вспоминаю, Вики, Мартин зашевелился, поворачиваясь на спину, и волшебница положила голову ему на плечо. Она ведь умерла, когда я уже работал и все мог дать ей.
Я помню.
Выкупил наше поместье и дом в столице. Братьев устроил на учебу. Она так радовалась, Вик. Очень любила наш дом. Тоже постоянно зажигала камины. Все наладилось, у нас были деньги, я ее баловал, она стала оживать и вдруг умерла. Просто остановилось сердце, несмотря на то что я каждый день ее проверял. Надорвалась, поднимая нас. И поэтому я боюсь, понимаешь?
Да, родной.
У нас с тобой тоже только все наладилось. Я до сих пор поверить не могу, Вики, что ты моя жена.
Я понимаю, Март. Понимаю. Она поцеловала его в щеку. Не бойся за меня.
Обещай мне, что не будешь рисковать. Не полезешь спасать кого-то, подставляясь под удар. Даже меня.
Конечно, прошептала она уверенно. Обещаю. А ты?
И я обещаю.
Мы оба врем, Март, вздохнула она.
Я знаю. Он снова повернулся набок, к ней лицом. Но хоть так, родная.
Рядом недовольно забормотали, и они опять замолчали. Из-за алкоголя и тепла наконец-то начала накатывать дрема, но они то и дело открывали глаза и смотрели друг на друга. Сплетали пальцы, продолжая общаться без слов, целовались, и поцелуи эти были на вкус, как счастье и горечь.
Дождь почти закончился, и тяжелые капли падали с полога в темноте: кап, кап, кап. Под этот мерный стук они и заснули, не размыкая рук.
Глава 2
Двадцать первое апреля, Инляндия, Люк
Его светлость Лукас Дармоншир несся в сторону Форштадта, обгоняя ветер. Ветер, посмеиваясь, иногда настигал его, распахивая большой полупрозрачный клюв и издавая насмешливое шипение. Обтекал, обидно показывал хвост из перьев-ветерков, и герцог, ревниво вытягиваясь в струну, снова вырывался вперед.
Он бесконечно любил мгновения таких стремительных полетов: ледяную свежесть небес и тишину, солнце, настолько яркое и близкое, будто можно протянуть лапу и потрогать его, родственную энергию, что пронизывает тело и бодрит, как прорубь. Разве может быть что-то желаннее этого?
«Марина», вспомнил змей и, встрепенувшись, встопорщил перья и чуть не затормозил, чтобы развернуться обратно к Дармонширу. Но он летел уже около пяти часов, и только то, что белесые и ржавые осыпи холмов Форштадта уже виднелись впереди, остановило его. Люк нехотя, нахохлившись, помчался дальше, призывая себя к порядку.