Тебе что, нравятся такие мужики?! Едва не задохнувшись от внезапно нахлынувшего возмущения, спросила я. Холеный, наглый, весь из себя!
Ну, это ты с ним переспала, не я. Напомнила Катя, изогнув бровь. Стало быть, тебе такие нравятся?
Мне?! Да я была пьяна!
И все же.
У меня были разные парни, и все мне нравились. Этот же не нравится совсем! Не вижу в нем ничего привлека
Люба? Глубокий низкий голос Саввы заставил меня вздрогнуть, а затем замереть.
Я медленно повернулась.
Э, привет
Он. Помнит. Как меня зовут.
Обалдеть Обалдеть!
Как твои дела? Спросил Савва, зажигая на лице одну из своих самых обаятельных и самоуверенных улыбок.
Всё Я переложила ногу на ногу. Все хорошо
Самообладание сказало мне «пока». Оказавшись перед Саввой, я моментально забыла, как складывать слова в предложения и отвечать членораздельно.
Супер. Ответил он, покачивая бокалом, зажатым меж пальцев. Я думал о тебе.
С какой же интонацией это было сказано! Я едва не поплыла, но тут же спохватилась глянула в сторону, разыскивая моделей, которых он бросил ради того, чтобы подойти ко мне. Те мило ворковали с ребятами из IT-отдела. «Неужели, он, и вправду, оставил их ради меня?»
О Эм Мне пришлось прочистить горло. Правда?
Катюха толкнула мою ногу.
Потанцуешь со мной? Улыбнулся Савва.
Я поправила прическу и посмотрела на подруг. Их взгляды говорили: «Даже не думай».
Включили медленную композицию. Вернул на себя мое внимание Савва.
Конечно! Ответила я, вскочив с дивана.
Сунула пустой бокал Алисе в руку и двинулась в толпу танцующих.
Почему ты убежала тогда? Обняв меня рукой за талию, Савва притянул меня к себе.
Ты ведь ждал гостей. Напомнила я.
Он повел меня в танце.
У нас был целый час. Прошептал он, прижимая меня к себе крепче. Его дыхание прокатилось по моей шее, вызвав волну мурашек. Мы бы многое успели.
Я не привыкла стоять в очереди, чтобы получить многое.
Савва усмехнулся.
Любите вы, женщины, все усложнять. И этим сами лишаете себя радостей жизни.
Что плохого в том, что я хочу, чтобы меня уважали?
С чего ты взяла, что я тебя не уважаю?
Ты при мне пригласил домой другую женщину, чтобы развлекаться с ней, когда я уйду.
Точно. Согласился он. Я все время забываю, что вы не хотите знать друг про друга. Это главный женский недостаток чувство собственничества.
У нас нет с тобой отношений, и мне плевать с кем ты спишь. Просто это элементарно не вежливо. Вздохнула я. Мне не обязательно было слышать, как ты договариваешься с той девицей.
Прости, больше не буду. Савва остановился и серьезно посмотрел мне в глаза.
Неужели, ты думаешь, что я пересплю с тобой снова? Спросила я с усмешкой.
Конечно, он был уверен.
Ты уже знаешь ответ. Улыбнулся он.
И был прав.
Ответ я знала еще до того, как согласилась с ним танцевать.
И в ту ночь мы вновь оказались в одной постели. И мое тело с неистовством откликалось на все его ласки. А внутренний голос шептал: два раза это уже отношения. Хотя, и разум тут же перечеркивал двойной жирной чертой все эти нелепые утверждения.
Глава 4
Открыв глаза, я тут же узнала знакомый интерьер. Зеркала от пола до потолка, камень и металл, доминирующие в дизайне, шикарный вид на едва просыпающуюся столицу из широкого окна. Солнце только вставало над крышами, и из приоткрытой створки до меня доносился щебет птиц и редкий гул машин.
Савва? Я подняла голову с подушки и еще раз огляделась вокруг.
Мужчины рядом не было, но из ванной доносился шум воды.
Я села на постели, проверила сотовый. На часах было всего шесть утра. Мы уснули после полуночи, а, значит, проспали около пяти часов. Зачем ему потребовалось подниматься в такую рань?
Обернувшись простыней, я прошлепала к зеркалу. Из отражения на меня смотрела помятая, растрепанная деваха явно с глубокого похмелья.
Быстро причесав пальцами волосы, я похлопала себя по щекам, затем выполнила простые упражнения, которым учила меня мой косметолог: постояла с широко открытым ртом и опущенной головой для того, чтобы с лица быстрее сошла отечность. А после этого прополоскала рот единственным найденным на кухне апельсиновым соком.
Было бы неплохо поправить макияж, но в сумочке не оказалось ничего, кроме дневного крема, геля для бровей и помады. Решив, что естественность с утра будет смотреться лучше, чем неуклюжий и неполноценный мейкап, я убрала сумку подальше и отправилась исследовать жилище моего любовника.
Стены в его холостяцкой берлоге больше напоминали аллею славы: фото Саввы с книгами, фото Саввы со знаменитостями, дипломы, грамоты одна даже со времен школы. Кажется, я видела ее здесь и в прошлый раз. Она выбивалась из общей массы наград и регалий: и не только тем, что изрядно выцвела с годами, но и тем, что была выписана не на один из его псевдонимов, а на реальное имя Александр Пипкенштейн.
Дурацкая фамилия, знаю. Его голос заставил меня вздрогнуть. Но отец ужасно ею гордился.
Я обернулась. Савва стоял передо мной абсолютно голый. С его загорелого тела еще скатывались капельки воды, и это смотрелось ужасно сексуально.
У него было ритуальное агентство. Продолжил он с ухмылкой. «Вознесение». Звучало жутко и романтично. Скорее, жутко. Мне еще нравился слоган, что-то вроде «Мы не можем ничего изменить, но можем поддержать вас в трудную минуту».
Не буду спрашивать, почему ты не пошел по его стопам. Улыбнулась я.
Устал от венков, памятников, траурных лент, развешанных по всему дому. Меня это угнетало. А вот отец всегда радовался, если кто-то в нашем маленьком городке умирал значит, будут деньги. А умирали люди постоянно. Савва пожал плечами. Такова суть мироздания.
Ты уехал и решил стать писателем?
Вообще-то, я мечтал стать полицейским, когда вырасту, но спасибо счастливой случайности попал в тюрягу в семнадцать.
За что? Удивилась я.
Выдал себя за известного столичного шоумена и собрал с людей деньги за будущие выступления, которые, естественно, не состоялись.
Значит, ты по привычке до сих пор меняешь маски?
Ты про мои псевдонимы? Он подошел ближе, и мне стало труднее дышать.
Да. С трудом сделав вдох, ответила я.
Их было около пятнадцати, выстрелили всего два-три, а Пипкен уже бренд.
И значит Александр твое настоящее имя?
Угу. Отец звал меня Саней, но мне больше нравилось Алекс.
А Савва откуда?
Савелием звали деда по материнской линии. Он навис надо мной, впиваясь взглядом в ложбинку меж грудей, едва прикрытую простынею.
Мне тоже больше нравится Алекс. Призналась я, опуская глаза.
Широкая грудь, покрытая небольшой растительностью, твердый пресс, ручеек волос, ведущий от пупка вниз и далее то, что заставило меня громко сглотнуть.
Мне тоже. Отозвался мужчина, убирая пряди волос с моих плеч.
Можно я буду называть тебя Алексом? Почти прошептала я, видя, как его достоинство увеличивается в размере.
Тебе можно всё. Тяжело дыша, ответил он.
Поцеловал меня в губы, подхватил на руки и отнес в постель, где еще час заставлял задыхаться, стонать в изнеможении, царапать его спину ногтями и, извиваясь, кричать, моля о продолжении, о пощаде или чего-то там еще уже не помню. Это было восхитительно. Во всех смыслах.
А потом он встал, налил себе виски, закурил сигарету и спросил:
Может, проведем день в постели? Просто так.
И я согласилась.
Позвонила в офис, наврала, что приболела, предупредила родных, чтобы не ждали дома скормила им байку про командировку, а затем предалась страсти и греху, которым в тот день, казалось, не было конца и края.
Мы вместе принимали душ, пили виски, смотрели телевизор, валялись в постели, готовили завтрак. Тосты Алекса с клубникой и сливками были восхитительны, а вот яичницу я сожгла. И бекон пересолила, но, к счастью, это его не расстроило.
Не переживай, он поцеловал меня в шею, я тоже не умею готовить, сейчас закажем еды из ресторана.