Наслаждайся, милый.
Когда она поспешила к другому столику, я, наконец, набралась смелости и сказала:
Итак
Почему ты не знаешь о фиолетовом сиянии Вильхейма? вопрос вырвался из него, как будто он вынашивал его в течение нескольких часов.
Похоже, любопытство являлось главной слабостью Нока.
У меня не осталось иного выбора, кроме как окунуться прямо в эти бездонные омуты черного стекла, вспоминая, как он улыбался, говоря о своей любви к головоломкам. Как истинный коллекционер, он находил случайные кусочки информации, чтобы потом сохранить их и время от времени пытаться сложить воедино. Мысль о том, что я так заинтриговала этого потрясающего юношу, странно волновала меня.
Просто я никогда там не была.
Изгнание имело скверную цену. Мало того, что мой народ выгнал меня из дома, так еще и позаботился о том, чтобы я в жизни не нашла достойную работу на безопасной земле Вильхейма.
Нок уперся запястьями в стол, держа выпивку между рук.
Думаю, этого и следовало ожидать, если ты провела большую часть своих дней в Хайрите.
Я напряглась. Мне не следовало упоминать о Хайрите. Место, где сплетались ужас и красота. Мой родной дом и источник моей боли. Единственный шанс вернуться назад заключался в том, чтобы убедить Совет выслушать мою версию событий и попытаться оправдаться перед ним. Но это будет почти невозможным даже с Миядом, учитывая, что Винн занимал в нашем обществе особое положение. Но если бы мне удалось укротить зверя если бы я могла появиться и застать их врасплох Совету пришлось бы прислушаться. Все в курсе, что Мияд никогда не свяжется со злобной и жестокой заклинательницей, какой они меня считают.
Опустив взгляд на стол, я провела пальцами по гладкой древесине. Мое изгнание являлось не более чем фарсом. Побочный продукт Винна, надумавшего проводить эксперименты на живом существе, а затем использовавшего Гисс, чтобы заставить Совет поверить, будто я стою за всей этой историей.
Нок откашлялся.
Интересно, какие еще достопримечательности обошли тебя стороной.
Моя голова дернулась вверх. Сделав медленный глоток из своего стакана, он посмотрел на меня поверх стекла, сочувствие промелькнуло в его глазах, но вмиг исчезло. Неужели он не собирается больше говорить об этом? Вот так просто? Меня охватило чувство благодарности, и мягкая улыбка тронула губы.
Я видела достаточно, спасибо. Твари обитают повсюду.
Он поставил стакан на стол.
Неужели? Давай посмотрим, что ты знаешь.
Что?
Я посмотрела на воду, к которой так и не притронулась, внезапно пожалев, что не заказала чего-нибудь покрепче. За стоящим рядом с нами столом гости разразились хохотом, когда куча обструганных палочек опрокинулась. Один из них выругался, подтолкнув к центру груду обломков и сломав палку пополам. Они будут продолжать в том же духе, пока не останется только одна палочка и игровой фонд не достигнет грандиозных размеров.
Правда или ложь: Остров Королей охраняют две статуи воинов в устье залива.
Я моргнула.
Ты сейчас серьезно?
Кольцо на его указательном пальце звякнуло о стакан, и он одарил меня почти мальчишеской улыбкой.
Не знаешь?
Мое сердце затрепетало, и я скрестила руки на груди, словно это могло каким-то образом скрыть то, что его улыбка сделала со мной.
Ложь. Это три женщины: ребенок, мать и бабушка.
Его улыбка стала шире.
Замечательно.
Теперь моя очередь, я наклонилась вперед, подперев подбородок руками. Поднятый стакан Нока замер в воздухе. В его обычно отстраненном взгляде вспыхнула искра. Китский лес кишит чудовищами, которых заклинатели не могут укротить.
Он поджал губы, прежде чем сделал еще глоток.
Правда.
Проклятье, запрокинув голову к потолку, я спрятала от него улыбку.
Очко в мою пользу.
Его острый взгляд контрастировал с ленивым танцем пальцев по ободку стакана, отчего мой пульс ускорился. Он напоминал хитрого дикого кота, когда разговаривал со мной. Держался отчужденно и отстраненно, но когда его действительно что-то интересовало, он вдруг становился теплым, если не сказать озорным.
Назвать его «зверем» стало бы слишком высоким комплиментом, но он был близок к этому.
Как звали Первого Короля?
Я прикусила нижнюю губу. О Первом Короле мало говорили в обществе заклинателей. На нем лежала ответственность за ту единственную войну, что когда-то пришлось пережить нашему народу, и поэтому он не заслуживал ничего, кроме своего титула.
Не могу сказать.
Нок втянул в рот кубик льда, но потом бросил его обратно в стакан.
Его звали Хаксли Фарнслед. Кстати, я бы принял вариант «Король». Он презирал свое имя, поэтому заставлял подданных всегда обращаться к нему исключительно по титулу. Даже свою жену.
Я не смогла удержаться от смеха.
Неужели? Откуда ты все это знаешь?
Я люблю читать.
Мой разум лихорадочно заработал. Значит, мне нужна информация из практического опыта. Что-то такое, что он никак не мог взять из книги в своей библиотеке. Я забарабанила пальцами по столу. Остановилась.
Какой зверь способен менять телосложение в зависимости от желаний своего хозяина?
Он приподнял бровь.
Я уже говорил тебе, что мои познания о тварях невелики.
Так легко сдаешься? А где же твой азарт?
Его ухмылка стала еще шире.
Если ты хочешь играть грязно, то конечно. Я сдамся. Но тогда я тоже не буду играть честно.
Пульс ускорился в предвкушении, и тепло горячей вязкой карамелью растеклось по моей шее.
Хорошо.
На ком из убийц лежит вина за кровопролитие Слоана Сен-Жермена?
Вот тебе и грязная игра.
Тут ты меня подловил.
Подавшись вперед, он рассмеялся тихо и немного хрипло, как будто ему редко выпадала такая возможность.
Знаю. Может, вернемся на равные условия?
Боги, что эти глаза делали со мной. Невозможно было не наклониться к нему. Все в нем завораживало.
Да, пожалуйста.
Его взгляд скользнул по моим губам, а затем вернулся к глазам. Потом он резко откинулся на спинку стула, натянуто улыбаясь, и холодно произнес:
Давай посмотрим
Я проклинала себя за то, что слишком быстро поддалась, но мысленно возблагодарила богов за то, что он еще не утратил интерес к нашей беседе. Значит, не все потеряно. Мы продолжили эту игру в остроумие, пропустив еще по два напитка. Его вопросы менялись по мере того, как история перетекала в личные предпочтения, и он хватался за любую возможность превратить вроде бы безобидный ответ в поддразнивание. В нем чувствовалось что-то светлое, что-то искреннее, что затмевало всю его опасную славу убийцы. И лидера Круора.
Нок спокойно потягивал алкоголь, пока искал ответы на мои вопросы, ни на секунду не отрывая от меня взгляда. И если не считать вопроса о тварях, он ни разу не ошибся, как бы я ни старалась поставить его в тупик. Он был очень эрудирован и учтив, и, по мере того как минуты превращались в часы, мои пальцы медленно приближались к его неподвижной руке на столе.
Он не отстранился. Но и не сократил расстояние. Но его взгляд переместился на это, казалось бы, непреодолимое пространство. Вопреки здравому смыслу, я хотела, чтобы он взял меня за руку. То, как сильно я жаждала этого простого прикосновения, не имело никакого смысла. Всего лишь легкого касания его пальцев. Обещания чего-то большего.
Просто естественная потребность. Только физическое влечение. Я бы согласилась на это только для того, чтобы убедить его дать мне немного крови. Ничего больше.
Совершенно ничего.
Правда или ложь, что ты никогда не сможешь вернуться в Хайрит.
Пространство между нашими пальцами стало горячим, как кузнечный горн, и я резко отдернула руку. Так вот, значит, что он задумал. Втянул меня в игру, чтобы найти ответы, которые я не хотела давать. В поезде он почувствовал мою боль и нежелание говорить о Хайрите и все же снова упоминает эту тему, орудуя своей проницательностью, как ножом между ребер. Минуту назад он был не просто хитрым убийцей. Он выглядел теплым, настоящим. Человеком.