А ну стой! прикрикнул на нее я. Мой трофей!
Был твой, стал мой. Мыкола, Мыкола! покричала в дом бабенка.
На двор вышел мощный квадратный мужик с пудовыми кулаками. Померялись взглядом. Я демонстративно щелкнул затвором мосинки.
И шо? хмыкнул квадратный. Штрелять будешь?
Он еще и шепелявил.
Стрелять не буду, покивал я. А до военкомата Брод дойду. Мобилизация идет, слышал? А такой гарный хлопец у бабы прячется.
Жинка цэ моя! набычился мужик. Не ховаюсь я нема ще повисткы!
И парашют ваш.
Наш! с заминкой ответил «квадратный». Уже не так уверенно.
Мне этот шелк до зарезу нужен. Почти четыре года будет длиться война. И все эти годы в грязи, холоде и вшах придется провести. Шелковое белье лучшее средство от насекомых. Не держатся они на нем, соскальзывают. Да и сменять шелк на что угодно и где угодно можно.
Пополам, решился куркуль.
Треть! подытожил я.
Пошли резать, вздохнул селянин.
* * *
В итоге отдал половину. Бродовцы предложили мне с собой солдатский сидор, сало с вареной картошкой, две буханки душистого, только что испеченного хлеба. Я начал обрастать имуществом и едой.
Адам встретил меня неласково:
Довоевался?!
Санитары опять копали могилы. Две? Рядом с телом Иванко лежал труп пилота.
Приземлился уже мертвый, объяснил мне доктор.
Фронт бухал разнокалиберными разрывами уже совсем рядом. Так, глядишь, к нам снаряды начнут долетать, надо срочно уходить.
Миллионы погибнут, пожал я плечами. Иванко жалко, но он не послушал приказа. Таких убивают первыми.
Я сам подивился своей черствости. Шаг за шагом я вползал в войну, голова начинала работать совсем по-другому.
Я не знаю, зачем ты здесь, Адам понизил голос, отвел меня в сторону. Но прошу тебя, даже требую. Уходи. Ты подведешь всех нас под монастырь.
А начнут тебя спрашиват, куда я делся, что скажешь? спросил его я.
Скажу, что убили при налете. Поди, проверь.
Ну, смотри
Иди к Сталину, жарко зашептал врач. Или к наркому Берии. Они тебе поверят! Ты спасешь миллионы!
«Берия, Берия, вышел из доверия в голове внезапно вылез неуместный стих, которые кричали дети во дворе в пятьдесят третьем. А товарищ Маленков надавал ему пинков»
Не поверят, покачал головой я. Даже тебе не поверили, а уж мне И в Кащенко лучше не будет. Да и ее, небось, тоже эвакуируют, когда немцы подойдут к Москве.
Ой-вэй, что же делать? взгляд Адама заметался.
Если доберетесь до Киева, требуй отправить вас дальше. В сентябре город падет.
Я кинул Адаму винтовку Иванко, достал из кармана ТТ.
На, держи. Ночью выставляй охрану. Если немцы перережут дороги, уходите дальше к Киеву проселками.
Не возьму, Адам почти брезгливо оттолкнул «мосинку». Я некомбатант, мне оружие не положено.
Да плевать немцам на некомбатантов! возмутился я. Они будут расстреливать и мирных жителей, и раненых, и пленных! Когда же ты поумнеешь?!
Ты пойми, Петр, если я возьму в руки оружие, то я тоже буду как они! почти крикнул доктор. Забери винтовку!
Вспомнишь потом меня, да поздно будет, вздохнул я.
Я повернулся, закинул сидор за спину и повесил «мосинку» на плечо. Пошел прочь.
Эй, Громов!
Я обернулся. Адам подошел ближе, поколебавшись, спросил:
Я ведь так и не спросил. Как там, в будущем? Коммунизм построили?
Да такой, что и не снилось. Все, прощай, Соломоныч. Разговоры раньше вести надо было. Надеюсь, что выберетесь. И я пошел, не оборачиваясь назад и не останавливаясь.
* * *
После разговора с доктором я первое время шел куда глаза глядят. И только потом, когда прошагал уже больше километра, до меня дошло, что я двигаюсь в сторону фронта. Ноги привычно несли меня к нашим войскам ими была забита вся дорога от Брод и далее на запад. Танки, подводы, полуторки Жуков с военачальниками гнал вперед 5-й и 8-й мехкорпуса, стрелковые дивизии.
В какой-то момент я попал в настоящий затор, остановился и задумался. Мне нужны документы. И легализация. Где-то здесь, южнее, в районе Буска воюет знакомый 65-й отдельный мотоинженерный батальон. Вместе с 5-м мехкорпусом его раскатают немцы, потом восстановят, и меня после ранения отправят туда служить. Что-то забрезжило впереди, но смутно так
Я сошел с дороги это оказалось правильным решением, так как через полчаса прилетели «юнкерсы» и начали, завывая на пикировании, бомбить колонну принялся забирать левее.
Перелески сменялись мелкими речками, те уступали место полям и лугам. Не я один двигался по бездорожью впереди пылили какие-то машины, двуколки. Топали солдатские сапоги. Высоко в небе кружил самолет-разведчик «Фокке-Вульф». «Раму» никто не трогал она спокойно нарезала круги, пролетая прямо над нашими головами.
Мной тоже никто не интересовался я был, как и все, покрыт пылью, нес винтовку и обычный солдатский сидор.
После быстрого перекуса, наконец, дошел до прифронтовой полосы. Выстрелы артиллерии и лязг моторов слышались все отчетливее, стали попадаться такие привычные, почти родные, воронки от бомб. Сколько я в них прятался не сосчитать.
А дальше все стало еще хуже. Перепаханный снарядами лесок, горящие танки советские и немецкие. Бой гремел где-то впереди, я начал останавливать бредущих раненых, спрашивать, где находится 65-й мотоинженерный батальон. Никто не знал, даже делегат связи на окровавленной лошади.
Не до тебя, браток, видишь, немцы жмут. Мы их откинули за Стырь, а они жмут и жмут. Посмотри за рекой.
Но родной 65-й я нашел еще до реки. В небольшом лесочке что-то сильно горело, дым стелился по земле. Я пригнулся и почти ползком добрался до опушки. Дымил немецкий танк Т1. Судя по вони, ему на корму забросили бутылку КС. Рядом валялись трупы фашистов, но наших было больше. Я примкнул штык к «мосинке», приготовился.
Но, как оказалось, зря. Лесок был усеян телами, живых не было. Немцев тоже не наблюдалось. Судя по следам, танки внезапно, прямо с дороги, ворвались в расположение батальона и успели натворить дел раздавили несколько машин с инструментами, расстреляли бойцов. Даже неглубокие щели, что рыли саперы, не помогли их утюжили гусеницами и раздавили.
Я обошел лесок, разыскивая раненых. Но их не было на телах были видны удары штыками. Добивали. Я скрипнул зубами, нашел лопату рядом с одной из подвод, начал разгребать землю возле самой большой щели. Скоро пошли трупы командиров, солдатские сидоры.
Удалось разыскать и планшет с документами батальона. Журнал ведения боевых действий, приказы. 65-й ОМИБ должен был обеспечивать переправы мехкорупуса через речки, минировать дороги при отходе в оборону. Но никаких мин в расположении батальона я не нашел.
Полдня пришлось потратить на то, чтобы стащить все тела в щель, собрать личные документы и медальоны, у кого они были. Рядом гремел фронт, но меня никто не беспокоил. Удивило малое количество солдат на батальон подразделение не тянуло. Рота? Передовой отряд?
Я закопал тела, срубил и поставил над братской могилой большой крест. Трупы фашистов просто побросал в овраг рядом.
Натертые руки и спину ломило, сел перекусить. Попутно разбирал документы. Батальон возглавлял капитан Терентьев. Про него мне рассказывали только-только назначили, и сразу вой на. Погиб мучительно, лицо было искажено.
А вот старший лейтенант Петр Николаевич Соловьев. Его удостоверение слегка обуглилось в месте фотографии разглядеть лицо военного было сложно. Славянские черты лица, залысина на голове, как у меня. Его документы я и решил себе присвоить. Тридцать шесть лет. Подходит.
Переоделся в лейтенантскую форму ее пришлось «набирать» по частям. Пока опять обшаривал лагерь, нашел знамя батальона. Отряхнул, убрал в сидор к остаткам парашюта.
Теперь пришла пора повоевать
* * *
Спустя час я вышел к речке, которая была буквально изрыта стрелковыми ячейками и усыпана трупами. Тут тоже чадило сразу несколько танков три БТ и одна «тридцатьчетверка». Немецких машин не было видимо, эвакуировали.