Тридцатилетний, худощавый и жилистый парень с рюкзаком на спине сел в автобус, который его повез на вокзал. Люди махали руками мужчине, кто-то играл на гармошке. Они привыкли к Михаилу, к его доброте и молчаливости. К нему даже начальник колонии приехал, чтобы проститься с ним. Хозяин тюрьмы пожелал Михаилу счастливого пути, крепкого здоровья и дал еще небольшую сумму денег в дорогу. Михаил поблагодарил его, они пожали друг другу руки и Кузбан Альбертович уехал.
Мужчина смотрел через стекло автобуса и махал вслед провожающим его. После десяти лет тяжелых испытаний и выживаемости в невыносимых условиях, он снова возвращается домой, но тоже в некуда, его никто не ждал и не знал. Он возвращался совершенно другим и с большим опытом выживания и несправедливости, а также с запущенной болезнь. Панические атаки, расстройства личности, чувства справедливости и отчаянья уживались в его голове. Когда автобус приехал на перрон вокзала. Он сел на лавку и стал смотреть на рельсовый путь. Было жарко, его лоб покрывался влагой, который он вытирал рукавом. Вокруг стояли люди, они мучились от беспощадной жары, пили воду и прятались в тени. Закалка Михаила жизни в суровых условиях не давала ему малейшей мысли куда-нибудь скрыться или попить воды. Он задумчиво сидел и ждал, когда приедет поезд на перрон.
Глава 2
Возвращение домой
Поезд следовал в Ростов-на-Дону, в нем было душно и грязно. Мужчина зашел в общий вагон, его сперва с улыбкой встретила полноватая женщина сорока пяти лет с огромной родинкой на щеке. После того как проводник для поверки взял у Михаила документы. Улыбка у женщины исчезла, покрасневшее от давления лицо побледнело.
Проходите! вымолвила она из себя, ваше место сорок девять.
Грозный взгляд окутал страхом женщину. Михаил не понимал, что она говорит, его голова раскалывалась. На него снова напал приступ боли, который приходил раз в неделю. Мужчина поднялся в вагон, кое-как справляясь с недугом. Его внушительный рост, худощавое вытянутое стеклянное лицо и зверский взгляд настораживал взглянувшего на него. Когда он проходил мимо, то встречали его гробовой тишиной. Даже дети, которые без умолка визжали, замирали, чувствую страшную холодность.
Вагон был старый, зелено-коричневого цвета. В нем ехали люди разных возрастов и национальностей. Михаил занял боковое место, у него была верхняя полка, он закинул на свою полку вещи и сел за стол. Напротив него сидела женщина преклонного возраста. Она занимала нижнее место и когда пришел ее сосед, старушка пила чай. Когда мужчина приземлился на сиденье. Он невольно огляделся и поймал взгляд женщины, которая его внимательно изучала.
Зинаида Ивановна, сперва улыбаясь, а потом насторожено представилась женщина, а как к вам обращаться молодой человек?
Мишка, меня зовут Мишка, задребезжал его голос, тембр был таким сильный, что вибрация прошла по столу.
Михаил, не изволите со мной испить чай?
Мне бы что по крепче, дышаться как-то хочется легче, даже в словах не выразить.
Стакан у вас имеется молодой человек? услышав разговор соседей по купе, спросил пузатый с залысиной мужичек.
Ты уже какой день пьешь? с верхней полки послышался женский голос.
Любаня, я два дня только пью, а сейчас я не пью. Знакомлюсь с людьми, но тебе не понять, ты мир видишь в своей проекции.
Достал алкаш, выругалась женщина и слезла с верхней полки вниз, что смотришь, ударив по лысине мужчину, надела тапочки и направилась в сторону туалета.
Щас! мужчина достал стакан из-под подушки и пластмассовую бутылку с алкоголем и налил, держи, протянул он Михаилу самодельный самогон и следом взяв со стола огурец. Дал ему, чтобы мужчина закусил.
Михаил взял стакан в левую руку, посмотрел на бабушку, выдохнул и выпил.
Ну вот, а теперь можно и чай попить, улыбнулся он и занюхал рукавом спиртное.
Держи огурец, продолжал тянуть он Михаилу овощ.
Такое не закусывают! ответил Михаил, как твое имя добрый человек.
Толя, я сам Омска, вот едем к теще в Москву, погостить, ухмыльнулся он, а ты?
Я, да, задумался Михаил, еду из ада, а куда не знаю, больше двенадцати лет не был.
В тюрьме сидел? испугано спросила бабушка.
Военный я, посмотрел он в глаза Зинаиде Ивановне, а потом взгляд отвел к окну.
Да, я просто поинтересовалась, у меня дед в ссылке был. Отца расстреляли, повидала я сынок в жизни многое. Боюсь я тебя, вид страшный, а что сидевший или не сидевший. Человек есть человеком, да, даже с тюрьмы люди приходят человечески себя, ведут, чем остальные, разоткровенничалась женщина, а вот военные, они кто?
И кто же? спросил Михаил.
Люди подневольные, им приказ дали. Они его выполняли, даже и жизнь иногда за это отдают. Не понимаю я мужской логики, зачем воевать, почему спокойно не живется?
А что нам еще делать? раздался голос с соседнего купе, я вот майор. Правда, в запасе, а что это мы люди подневольные, все мы вольные. Родину от всякой швали спасаем, подошел ближе к ним он, Захар Андреевич, извините, что сразу не представился, могу я присесть, садясь на спальное место рядом с Анатолием.
К нам можно, но прежде надо выпить, Анатолий просит вернуть Михаила стакан и наливает самогон новому гостю.
Захар Андреевич выпивает спиртное. Закусывает огурцом, обколачивается на спинку и засыпает, через две минуты раздается храп. Все засмеялись, их смех подхватила жена Анатолия, которая только что вернулась.
А как начинал, как начинал, развела руки Зинаида Ивановна, вот все вы такие мужчины, а еще и военный.
Пойду, покурю, проговорил Анатолий, взял под руки военного и отнес в его купе. Положил на постель и накрыл простыней, потом вернулся, обратно и обратился к Михаилу.
Курить идешь?
Не курю, подышать дымом не мешало.
Мужчины вышли в тамбур, в окнах проскальзывала зелень, синева и засеянные поля выделяясь свое желтизной.
Мишка, видишь как мелькает радуга цвета снаружи, так и жизнь наша летит. Помню я двадцать лет в командировку ездил в Сочи и Любаньку свою повстречал, он сжал кулак, понимаешь, любовь привез, троих родила мне богатырей. Двое осталось, старший на войне погиб, будь она проклята, Анатолий ударил кулаком по обшивке вагона, Любка хоть ворчливая, но помогла нам всем пережить потерю, задумался мужчина, понимаешь, я пью, не потому что хочется пить, а больно. Больно на душе, а где справедливость?
Справедливости нет и не будет! ответил он.
А знаешь, поменялось уже лицо собеседника. Его посиневшие губы растянулись в улыбке, а всегда мечтал работать ювелиром или часовщиков, кропотливая работа. Оно того стоит, но не смог бы я в такой профессии работать, поэтому выбрал строительство, мужчина задумался, понимаешь, строю. Создаю что-то новое, могу и дом построить и в квартире ремонт.
Интересная, профессия часовщик. Мой отец был учителем по физике, мне его талант передался. Люблю капаться в разных механизмах, создавать необычные устройства и что-то создавать. Приеду домой, продолжу свое ремесло.
Мужчины около часу еще простояли, общаясь по душам, вернулись в купе. Женщины уже спали, с окон веял теплый ветерок. Анатолий достал из-под подушки бутылку с самогоном. Разлил ее, где налил полный стакан и себе остатки в кружку, больше половины.
Будем! протянул он стакан Михаилу, они чокнулись стаканами и выпили.
Анатолий был интересный попутчик со своей жизнью и трагедией. Михаил достал с рюкзака палку колбасы, что ему дали в дорогу его добродушные друзья. Разломал пополам и закусил.
Хороший самогон, произнес он, да, и ты человек, знаешь, такой человечный человек, похлопал мужчина Анатолия по плечу, посплю немного. Залез на свою полку, согнувши кое-как коленки, чтобы удобно лечь и уснул. Дмитрий тем временем достал еще одну бутылку самогона. Налил в кружку и выпил залпом, его покосило в бок, он в таком положении и уснул.