Подруги не знали о ночных вылазках Эшли, иначе наверняка сочли бы её сумасшедшей. Даже Лия, которая порой могла выкинуть неожиданный фортель, осудила бы её.
В парке ночью было жутковато. Тени старых вязов, дубов и каштанов в лунном свете, казалось, оживали, танцуя необычный танец. Слух о неупокоенной душе психопата-убийцы сделал хорошее дело даже бездомные оборванцы с тех пор побаивались ходить в парк, чтобы переночевать на лавочках, и Эшли была уверена почти на сто процентов, что ей не придётся столкнуться с одним из них. Близость кладбища не пугала её, в ходячих мертвецов она не верила.
Эшли прошлась по аллее, где обычно любила гулять. Тусклый свет двух фонарей освещал занесённую опавшими листьями танцплощадку и полуразрушенные ротонды. В парке господствовала тишина и осенняя прохлада. Смахнув листья, девушка села на лавочку и посмотрела на усыпанное звёздами небо. Такие далёкие и прекрасные, звёзды останутся на своих местах ещё миллиарды лет, посылая холодное сияние на землю.
Эшли уже не увидит этого, вместо неё сюда придут другие мечтатели. Как же не хочется умирать и покидать такой удивительный мир!.. После её смерти солнце по-прежнему будет светить, и бродяга-ветер не перестанет насвистывать чарующие мелодии, рассказывающие о путешествиях по всему миру. Море, то спокойное и тихое, как громадное зеркало, то взволнованное и бурное, похожее на беснующуюся ревущую пустыню, по-прежнему будет омывать берег, на котором располагался маленький город, где родилась и выросла Эшли.
Но разве она не заслуживает наслаждаться этим великолепием вечно? Несправедливо, что мир не перевернётся после того, как ей придётся уйти туда, откуда ещё никто не возвращался. Она любила жизнь и не хотела умирать.
Так думала прежняя Эшли до того, как она рассталась с Шоном. Когда он был рядом, она мечтала о счастливой, долгой жизни. Теперь же мысли о смерти и разные предположения о загробной жизни манили её, словно бабочку, летящую на свет, но, вернее сказать, во тьму. Её депрессия затянулась и она не знала, что с этим делать. Как же сложно пережить сейчас эту, казалось бы, бесконечную боль от разбитого сердца!..
Её сломала банальность несчастная любовь. То, что произошло в начале лета, оказалось последней каплей яда, переполнившей чашу её терпения и стойкости. Внешне она сохранила прежнюю манеру поведения и напускную беззаботность, но внутренне изменилась до неузнаваемости. В парк она приходила, потому что чувствовала, как ей становится легче, словно темнота забирала часть душевной боли. Здесь она могла выплакаться, и никто об этом не узнал бы.
Эшли и дома не позволяла себе расслабиться. Иногда она плакала в подушку, но ей сразу становилось стыдно, будто рядом присутствовал кто-то ещё, кто произнёс бы с укором: Эшли, ты настолько слаба, что топишь горе жалкими слезами?
Тут, в парке, никто не скажет ей чего-то подобного. Только ночной ветер, звёзды и деревья станут свидетелями её слез.
Сегодня Эшли не плакала, хотя на душе у неё скребли кошки. Мысли вернулись к встрече, случившейся несколько часов назад.
Странный тип Пожалуй, я погорячилась, решив, что его прислал Шон. Он следил за мной по просьбе его отца, этого жирного индюка Лукаса, чтобы тот убедился, что мы с Шоном не встречаемся! Наверняка он по-прежнему не доверяет ему после той истории с наркотиками и проверяет каждый его шаг.
Эшли повернулась и увидела, что в глубине дебрей сияет синий огонёк. Его свет напоминал неоновые огни реклам. Ей стало как-то не по себе. В голову закралась мысль о блуждающих болотных огоньках, хотя поблизости не было болот, лишь покрытый ряской пруд. Огонёк разрастался, приближаясь, и Эшли показалось, что он сейчас заполнит всё пространство собой, завораживая её.
Что это? Такое красивое, тёплое зачарованно подумала Эшли и протянула к нему руку. Она не ощущала опасности, наоборот, почувствовала, что её боль сейчас утихнет. Утихнет навсегда и появится пустота, которая наполнит её всю.
Когда нечто уже приготовилось выбраться из дебрей и предстать перед ней, вдруг появившаяся из ниоткуда чёрная тень в стремительном скачке напала на огонёк и загасила его. Послышалось тихое шипение, словно кто-то залил водой языки костра.
Оцепенение прошло. Вскочив со скамейки, Эшли попятилась, не отводя глаз от места, где только что сиял огонёк. Она развернулась, чтобы убежать, но со всего размаха в кого-то врезалась и боком упала на землю.
И снова здравствуй.
Опять вы?!
Перед ней стоял незнакомец, которого она с подругами видела несколько часов назад. Окидывая Эшли тем же насмешливым взглядом, так взбесившим её, он широко улыбался, заложив за ремень большие пальцы рук. Эшли ненавидела, если мужчины так стояли перед ней. Это была поза вызова, уверенности в себе и превосходства, а превосходства над собой она не терпела.
И как много вам заплатил жирный индюк, чтобы следить за мной?
Чего? судя по удивлённому лицу, подобного вопроса он не ожидал. Вытащив пальцы из-за ремня, он протянул правую руку Эшли. Вставай.
Она колебалась пару секунд, но приняла помощь.
Какие холодные пальцы, подумала Эшли и постаралась поскорее вырвать от него руку, но чтобы это не выглядело так, будто ей неприятно его касание. Вау, а маникюр-то какой безупречный, получше, чем у меня будет! Выпендрёжник.
Мужчина смотрел на неё так, словно увидел впервые и засмеялся.
Что смешного? рассердилась Эшли, стряхнув с джинсов землю и несколько засохших травинок. Не мог же он подслушать, о чём она думает.
Я не имею отношения к неизвестному мне Хиггинсу, я говорил тебе уже. Какого чёрта ты тут делаешь в полночь? Тебе всегда по ночам дома не сидится?
Вам-то что? Раз следили за мной, то всё знаете! отрезала Эшли. И Хиггинсу своему передайте, что его ненаглядный сыночек мне не нужен!
Рывком схватив её за плечи, он встряхнул её так, что зубы забарабанили друг о друга.
Ты глухая и с манией преследования? В десятый раз повторяю, я знать не знаю твоего господина Хиггинса и я не следил за тобой! Нужна ты мне, как же! Тупица!
Отпусти меня, псих!
Распахнув серо-голубые глаза, Эшли с яростью уставилась на мужчину, упёршись кулаками ему в грудь. Он тоже не отводил от неё взгляда и вдруг на мгновение прижал её к себе, втягивая воздух и хищно раздувая ноздри. Эшли скорчила гримасу, недовольная такой близостью, и он отпустил её. Не стоит ему так долго к ней прикасаться. По крайней мере, пока не стоит.
Ты что, правда маньяк? она отступила от него на несколько шагов. Чего ты меня нюхаешь?!
Так мы окончательно перешли на ты?
После того, как ты меня облапал и обнюхал, было бы нелепо продолжать общаться на вы.
Согласен. Я знал, что твоей вежливости не хватит надолго.
Эшли его не боялась, он раздражал её, но не более того. Угрозы она не чувствовала, но и доверять ему не собиралась. Зловещий огонёк вызывал у неё куда больше интереса.
Ты видел синий огонёк в кустах? полюбопытствовала она.
Нет. Ты о чём?
Да так, ничего, Эшли исподлобья взглянула на него. Неудивительно, если он сочтёт её сумасшедшей, но, кажется, он тоже не совсем нормальный.
Не хватало мне тут ещё всяких извращенцев, подумала она и направилась к выходу из парка.
Подожди! окликнул её мужчина. Меня зовут Рихард Штайнер. А тебе разве неинтересно, что я тут делаю посреди ночи?
Мне наплевать, как тебя зовут и что ты тут делаешь. Ты же говорил, что что-то там исследуешь. Я не интересуюсь этим, но желаю успехов в твоей несомненно важной миссии.
Как скажешь, Эшли Фаррелл, насмешливо произнёс он.
Она остановилась и спросила:
Откуда ты знаешь мою фамилию? Раз ты не посланник от Хиггинса.