Они сели к столу, Алекс положила кусок мяса на ломоть чёрного хлеба, жадно впилась в него мелкими ровными зубами. На подоконнике сидел одноглазый серый кот, толстый и сердитый, и внимательно смотрел на Алекс. Ещё не закончив жевать, она заговорила:
Очень вкусно. Спасибо.
Это Вам спасибо! Вы мне так помогли с собаками! Этот балбес Илья проспится только к вечеру, а без помощника трудно
Он работает у Вас?
Макс махнул рукой:
Одно название.
Зачем же вы его держите?
Сам не знаю. Привычка. И жалость тоже. Если прогоню, то он совсем пропадёт никто в округе не возьмёт его на работу, он вздохнул, Мы выросли вместе. Я каждое лето проводил здесь, а он местный, младший брат моего друга. Моего бывшего друга.
Она вопросительно посмотрела на него, Макс улыбнулся:
Это старая история Илья с малых лет оболтусом рос, сразу видно было, что из него ничего путного не выйдет, но если знаешь человека с детства, то и потом видишь время от времени в нём его детское лицо, и жалеешь, прощаешь ему же во вред
Он так высокопарно говорит.
Макс рассмеялся, закивал:
Притом, что не прочёл ни единой книги. Даже в школе. Мать у них была образованная, культурная женщина, переводчица, и старший брат Ильи пошёл в неё, а у Рыжего великолепная память, он просто запоминал все эти обороты речи и вставлял в разговор. Скольких нанимателей он этим обманул! Правда, с любой работы вылетал уже через месяц на одной цветистой речи далеко ведь не уедешь. У меня вот задержался
Как же Вы справляетесь с таким хозяйством и почти без помощи?
Трудно. И ясно, что нужно найти человека понадёжней, чем Илья. Сейчас дела идут неплохо, и я могу себе это позволить.
Она внимательно на него посмотрела, покусала свой указательный палец, отпила чая.
А работа с проживанием?
Макс растерялся.
Я я не думал об этом, рассчитывал нанять кого-то из местных
В эту минуту из коридора донёсся негромкий монотонный скрип, шуршание, затем в кухню, в инвалидном кресле, въехал мальчик лет тринадцати, худой и нескладный, с тёмными вьющимися волосами и очень симпатичным, хоть и обкиданным прыщами, лицом. Он остановил своё кресло посреди кухни и удивлённо уставился на Алекс. Потом перевёл взгляд на Макса.
Пап, это кто?
Макс охнул:
Сынок, разве так можно!..
Я Александра, мягко, с улыбкой, заговорила Алекс, И я ищу работу.
У нас в доме? мальчик нахмурился.
Я узнала, что твой папа подыскивает себе помощника в питомник, а мне очень нужна работа на лето.
Пап, а дядя Илья разве не справляется?
Макс только вздохнул, мальчик снова смотрел на Алекс:
А почему работа только на лето?
Мне негде жить, просто ответила Алекс, Это временные трудности, к осени всё, так или иначе, решится
Лёня разглядывал её с нескрываемым любопытством:
Вы с нами будете жить?
Алекс улыбалась:
Дружок, я и не думала вмешиваться в вашу с папой жизнь. Мне всего лишь нужна временная работа. В конце участка у вас хорошая сторожка, с печкой, и баня рядом, мне отлично подойдёт.
А сами Вы откуда? допытывался Лёня.
Из Петербурга.
А с собаками раньше работали?
Лёня, уймись! Макс построжел.
Всё в порядке, проворковала Алекс Максу, повернулась к мальчику, Нет. Но я их не боюсь, люблю, и я легко учусь. Надеюсь, что твой папа даст мне шанс.
Возможно, серьёзно сказал Лёня, Макс видел, что Алекс едва сдерживает смех.
С подоконника, неожиданно легко и грациозно, спрыгнул упитанный кот, потянулся, не торопясь, вперевалочку, подошёл к коляске, так же легко взлетел к мальчику на колени, свернулся, зажмурился, заурчал на всю кухню. Лёня принялся гладить кота и приговаривать:
Викинг хороший хороший
Алекс с Максом переглянулись.
Будешь чай, сынок?
Буду.
После чая Макс вывез сына во двор, довёз до беседки, на руках перенёс на широкую скамью. Лёня сказал «Спасибо» и уткнулся в книгу.
Всё то время, что Макс возился с сыном, Алекс была во дворе. Она по-домашнему устроилась в гамаке, свесив ногу и прикрыв локтем глаза. Макс, проходя мимо, каждый раз бросал на неё взгляд. Усадив мальчика в беседке, он пошёл к гамаку его гостья безмятежно спала. Макс покачал головой это было очень трогательно и очень по-детски! Только маленький ребёнок может так доверчиво уснуть в незнакомом доме, у чужих людей. Да и то не всякий
Макс внимательно разглядывал её. Рассыпавшиеся по сетке гамака волосы, полоска голого живота, выглядывающая из-под задравшегося свитера, крепкое, сбитое тело, тонкая щиколотка Белая шея, мерно колышущаяся грудь Макс сглотнул.
Она вдруг отняла руку от глаз, посмотрела на Макса, села, но из-за резкого движения не удержалась и стала падать в гамаке назад. Макс подскочил, схватил её за руки, дёрнул на себя. Она весело рассмеялась. Макс, тоже со смехом, виновато развёл руками:
Простите. Я лишь хотел понять спите Вы или нет.
Лёня, услышав смех, оторвался от своей книги. Он сидел вполоборота и не сводил с них глаз.
Он Вас ревнует, тихо сказала Алекс.
Нет. Просто присматривается к Вам. Он был немного резким сегодня в доме, но это от неожиданности, у нас бывают только знакомые. На самом деле, он очень добрый и чуткий парень.
А она помялась, Это кресло Он поправится?
Макс пожал плечами.
Это болезнь или травма?
Автомобильная авария. Его мать погибла на месте, она была за рулём, а он с тех пор не ходит, Макс откашлялся, Он не парализован, чувствительность есть, и упражнения он послушно выполняет, но не ходит.
Бедный мальчик
У неё потемнели глаза, Макс смотрел в них и под весенним ярким солнцем они казались почти чёрными. «Ведьмин глаз Чепуха какая!»
Они помолчали.
Давно Вы разводите собак?
Порядком. Это была идея моей жены, сперва, скорее забава, а потом это стало делом моей жизни.
А чем Вы занимались до этого? спросила Алекс и смутилась, Я задаю много вопросов, но если я буду тут жить и работать, то нам, наверное, нужно немного узнать друг о друге
Макс улыбнулся:
Всё хорошо, Вы совершенно правы. Но у меня ничем не примечательная, скучная биография. Я родился в Ленинграде
Макс родился в Ленинграде, в самом сердце города свернёшь с Исаакиевской, пройдёшь несколько шагов по узкой набережной, потом в переулок и вот он, их дом, а в нём огромная академическая квартира его деда.
Отца своего Макс в глаза не видел, тот сбежал от жены через несколько месяцев после свадьбы, бросив девятнадцатилетнюю девчонку на сносях. Но мужчина старший, мудрый, большой и сильный в жизни Макса всё-таки был. Дед. Максим Максимов, академик АН СССР, известный и в городе и в стране человек, вхожий в кабинеты и дома высшего чиновничества, занимался воспитанием внука обстоятельно, с чувством, довоенной строгостью и огромной, как океан, любовью. Дед и уроки у Макса проверял, и о школьной жизни расспрашивал, брал с собой на работу и в командировки в Москву, Новосибирск и Свердловск, а когда пал железный занавес, то и за границу. Женщины к воспитанию ребёнка допущены не были. Ни мать Макса, ни бабка, не проработали в жизни ни одного дня и, вспоминая детство, Макс неизменно видел перед собой одни и те же картинки: мама с бабушкой рассматривают яркие глянцевые журналы, привезённые дедом из-за границы, что-то записывают, зарисовывают; готовят странные смеси ядовитого цвета и мажут себе на лица; в четыре руки стряпают сложные блюда на ужин; втайне от деда суют Максу конфеты и карманные деньги и просят посидеть тихонько в уголке и не мешать.
Учился Макс в языковой школе, учился хорошо, к пятнадцати годам свободно говорил на французском и английском, занимался спортом лёгкой атлетикой, борьбой и немного баскетболом, и на родительских собраниях с первого до последнего класса всегда в первую очередь хвалили его, Павла Максимова.
Это дед настоял на том, чтоб внук был записан на его фамилию, хоть родители Макса на момент его рождения и состояли в законном браке, и у матери была фамилия её непутёвого мужа. Дед решительно взялся за дело, подключил свои связи, съездил с каким-то партийным бонзой на рыбалку в Карелию, и Макс, вместо положенного Шумова, превратился в Максимова. Макс был совсем не против. Против он был своего имени. Мать, страдая по сбежавшему мужу, в надежде на его возвращение, назвала малыша в честь его отца, Павликом. Так и стал Макс Пал Палычем, но имя своё с раннего детства не любил и немудрено сверстники Пашей его звали крайне редко, а всё больше Паштетом да Павлином. А после того как Вероника, его первая любовь и первый же постельный опыт, рассказала ему, что «paulus» по латыни значит «маленький», тогда как «maximus» большой и величайший, он и вовсе стал вспоминать, как его зовут лишь заполняя официальные бумаги, представлялся же всегда коротко Макс.