Затем, когда на мгновение внимание Короля переключилось на что‑то иное, он слился с залом, слегка сгибая колени, что спрятать рост и свою приметную лысую голову, производя лишь нормальный уровень шума при своем движении – короче, эффективно став невидимым.
К этому моменту процедура голосования шла полным ходом, и пройдет еще по крайней мере пять минут, прежде чем Король решится прервать ее, распорядившись, чтобы закрыли входные двери. После намеренно тревожного исчезновения Хэзлтона и Ди, срочное приказание в самый разгар голосования сделал бы болезненно очевидными истинные намерения Короля.
Когда бы у Короля хватило сообразительности прихватить с собой карманный передатчик, исход событий мог бы стать другим. То, что Король не сделал этого, еще больше укрепило убеждение Амальфи, что мэр Буда‑Пешта заступил на этот пост не очень давно, и что получил он его не по обычаю.
Но Ди и Хэзлтон выберутся отсюда вполне нормально. Как и сам Амальфи. Что казалось этого ограниченного вопроса, Амальфи постоянно опережал Короля по крайней мере, шагов на шесть.
А пока он направился к группе людей, примерно откуда, как он прикинул, доносился голос мэра Дрезден‑Саксонии. Он обнаружил изможденного, птицеподобного славянина без особого труда.
– Вижу, что вы всегда держите кобуру со своим победоносным оружием застегнутой, – тихим голосом произнес Шпект.
– Простите, что разочаровал вас. Вы превосходно все разыграли. Не знаю, утешит ли это вас, но все‑таки хочу сказать, что ваш вопрос оказался именно _т_е_м_, что нужно. Я благодарю вас и, в свою очередь, я перед вами в долгу; как хорошо вы умеете отгадывать загадки?
– Загадки?
– Raetseln, – перевел Амальфи.
– А – головоломки. Нет, не очень, но все же могу попробовать.
– Какой из городов имеет двойное имя?
Совершенно очевидно, Шпект не нуждался в опыте отгадывания головоломок, чтобы найти ответ на такой простой вопрос. Он от удивления даже раскрыл рот.
– Вы – Н… – начал было он.
Амальфи быстро поднял руку, изобразив знакомый всем Бродягам знак: «Информация _т_о_л_ь_к_о_ для вас». Шпект умолк и кивнул головой. Амальфи с улыбкой на устах спокойно проследовал к выходу из дворца.
Его ждала трудная работа. Развитие событий предугадать было нетрудно: собравшиеся, наверняка, проголосуют за поход к Земле. Оставалось только одно: превратить исход Бродяг из джунглей в паническое бегство.
Добравшись до родного города, Амальфи почувствовал смертельную усталость. Он отпустил такси, которое, по распоряжению Хэзлтона, выслал за ним дежурный сержант, и направился в свою комнату, заказав себе ужин.
Последний ход, как он был вынужден заключить, оказался ошибкой. Запасы города за последнее время заметно истощились, и несмотря на то, что Отцы Города отлично знали вкусы мэра – предложенный ему ужин показался Амальфи скудным и совсем неаппетитным. Принесли даже дымящееся ригелианское вино, которое он всегда считал варварским напитком. Видно, других приличных напитков, кроме воды, уже не осталось.
Амальфи почувствовал, как все глубже погружается в столь редкую для него депрессию. Сказывались усталость и одиночество. К тому же быстрое перемещение из зала для аудиенций Габсбургов в его пустую новую комнату в Эмпайр Стейт Билдинг – ранее это была комната, где размещалось оборудование эскалаторов до того, как город перешел на использование фрикционных полей – неприятный осадок от так и не состоявшегося ужина вряд ли могли повысить настроение мэра. И будущее городов‑Бродяг, каким оно ему представлялось, не могло как‑то поднять его дух.
Именно в этот момент дверь в комнату Амальфи приоткрылась. Хэзлтон, даже не спросив разрешения, молча вошел внутрь, на ходу закрепив связку ключей у себя на ремне. Мгновение мужчины с каменным видом смотрели друг на друга.