Он снова почувствовал себя молодым.
Хэзлтон вымазался в грязи по пояс. Длинные ошметки глины тащились за ним – Хэзлтон взбирался вверх по узкой шахте, направляясь к посту управления. Амальфи, склонив голову над шахтой, смотрел вниз на приближающегося коллегу, с удивлением отметив про себя, как побелело его лицо, обращенное вверх.
– Так что там с полицией? – бросил управляющий, еще не выбравшись из шахты. – Мне не удалось самому прослушать ваше сообщение. На нас напали – это был ад кромешный… Пришлось отбиваться изо всех сил. Я едва смог пробраться сюда.
Хэзлтон впрыгнул внутрь отсека, башмаки его оставляли на полу грязные глинистые следы.
– Я немного наблюдал за вашим сражением, – сказал Амальфи. – Похоже, что сплетни о Дне Движения долетели до бандитов.
– Это точно, – подтвердил Хэзлтон. – Так что с полицией?
– Полицейские уже рядом. Они приближаются к нам из северо‑западного квадрата, уже сбросили мощность двигателей и послезавтра сядут здесь.
– Уверен, они охотятся не за нами, – сказал Хэзлтон. – Но мне непонятно, что заставило их преследовать бандитов на таком огромном расстоянии. Ведь им наверняка пришлось погрузиться в глубокий сон, чтобы добраться сюда. К тому же в нашей депеше о бандитах мы ничего не говорили о бестопливном двигателе…
– А мы и не должны были говорить о нем. Не сомневаюсь, что они ищут бандитов. Когда‑нибудь я расскажу тебе притчу о больной пчеле – сейчас не время для этого. События развиваются слишком быстро. Надо быть наготове, что бы ни произошло. Расскажи о сражении.
– Было очень тяжело. На нас напали сразу пять городов‑бандитов, включая, конечно, и Фабр‑Суит. Два из них вооружены тяжелыми ракетами, принадлежащими примерно к той же эпохе, к которой относится Империя Хрунты в период ее расцвета… Я вижу, все это вам уже известно. Для них война с нами – священная. Мы суем нос в жизнь джунглей и ставим под сомнение их идею спасения через страдание или что‑то в этом роде – у меня не было времени, чтобы обсудить с ними этот вопрос.
– Да… Такая мотивировка может оказаться убедительной и для цивилизованных городов. Не думаю, что жители Фабр‑Суита действительно верят в джихад – с религией ведь они давно расстались. Это отменная пропаганда.
– В этом вы правы. На нашей стороне сражается всего несколько цивилизованных городов, в основном те, что поддерживали нас с самого начала. А все остальные сидят и ждут, пока мы не перегрызем друг другу горло. Наша слабость – в медлительности.
– Неприятелю тоже будет не хватать мобильности до тех пор, пока бандиты не выступят открыто, – задумчиво произнес Амальфи. – Ты не заметил никаких признаков того, что бандиты уже вступили в бой?
– Пока нет. Но долго они дожидаться не будут, а мы даже понятия не имеем, где они находятся.
– Уверен, что сегодня или завтра они будут вынуждены раскрыться. Сейчас самое время собрать всех женщин, уже прошедших процедуры у Ди, и приготовить их к выдвижению на позиции. Насколько я могу судить, твой план вполне может сработать. Как только я обнаружу бандитов, я сообщу координаты ближайшего к ним города‑бандита, и вы сможете выйти на них оттуда.
Глаза Хэзлтона, поблекшие было от усталости, радостно заблестели.
– А как насчет Дня Движения? Думаю, вы понимаете, что если работа не будет доведена до конца, никакая из ваших закупорок против давления текучей среды не выдержит.
– Понимаю, – согласился Амальфи. – На это я и рассчитываю. Мы начнем точно в назначенный час. Если наши закупорки станут деформироваться, я плакать не буду. По правде говоря, я не знаю, как еще мы можем отвести тепло, которое будет выделяться.