Но сразу же, без длительных уговоров убедить онианцев предоставить своих женщин под опеку Бродяг – это, действительно, была большая удача. Ведь Хэзлтон предложил использовать женщин в качестве приманки для бандитов за много лет до того, как Бродяги узнали, что на планете Он есть хоть какие‑то люди.
В этом‑то и состоял талант Хэзлтона. Это было не просто ясновидение, а способность разрабатывать действенные планы на основе данных, которых с позиций логики было явно недостаточно. Сколько раз город, подчиняясь планам своего управляющего, летел практически наугад, рассчитывая, казалось, только на чудо. И неизменно план Хэзлтона невероятным образом срабатывал, что и спасало его от расправы со стороны слепо следующих законам логики Отцов Города.
– Ди, пройди со мной в Астрономический отдел, – позвал Амальфи. – Я хочу тебе кое что показать. Только, ради бога, одень на себя что‑нибудь, а то люди подумают, что я собираюсь основать династию.
– Хорошо, – неохотно согласилась девушка. Она до сих пор не смирилась с необычными и странными для нее правилами Бродяг и иногда появлялась обнаженной в таких ситуациях, которые по морали горожан, совершенно для этого не подходили. Амальфи считал, что привычка ходить раздетой выработалась у нее как протест против утопического воспитания, в соответствии с которым нагота вредно влияет на искренность помыслов человека. Пока Ди одевала шорты, онианские женщины продолжали стонать, пряча глаза. В онианском обществе женщин не считали людьми, они скорее служили напоминанием о проклятии, символом, который, благодаря даже малейшему налету тайны, казался чудовищным вдвойне. Подобное отношение укоренило в них обыкновение постоянно скрываться от мужских глаз, тем более, что за недостаточное усердие в этом отношении их частенько наказывали.
«История, – думал Амальфи, – была бы куда более убедительным учителем, если бы она не повторяла все снова с поразительной точностью». Он шел по коридору, разыскивая вход в лифт и испытывая некоторую неловкость: Ди, весело шлепая босыми ногами, семенила за ним.
Добравшись до Астрономического отдела, они застали там Джейка за его обычным занятием: тоскливо уставившись в телескоп, наведенный в один из отдаленных уголков галактики, городской астроном рассчитывал в уме параметры эллиптической орбиты неизвестного объекта.
– Привет, – мрачно произнес он, неохотно переводя взгляд на Амальфи и Ди. – Амальфи, мне нужна помощь. Разве может человек работать без машин? Если бы вы включили Отцов Города…
– Скоро включу. Джейк, когда ты в последний раз смотрел назад – туда, откуда мы пришли?
– С тех пор, как мы вошли в Провал – ни разу. Не было необходимости. Да и что такое Провал? Царапинка на блюдце. Чтобы подобраться к решению действительно серьезных проблем, надо работать в более крупном масштабе.
– Это я знаю, и все‑таки давай посмотрим. У меня возникло подозрение, что мы здесь, в Провале, не так одиноки, как думали вначале.
Джейк, подчиняясь просьбе мэра, перешел к панели управления и нажал несколько кнопок. Телескоп начал перемещаться.
– А что вы ожидаете увидеть? – спросил он. – Туман из железных иголок или заблудившийся мезон? А может, эскадру полицейских крейсеров?
– Вот‑вот, – ответил Амальфи, показывая на экран, – не будете же вы утверждать, что это винные бутылки? По экрану яркой вереницей неслись полицейские корабли, испещряя пространство следами инверсии лжефотонов. Корабли были уже настолько близко от звезды Он, что испускаемый ею свет, мерцая, отражался от них.
– Нет, это не бутылки, – без особого интереса согласился Джейк. – Ну что, Амальфи, теперь я могу вернуть телескоп на место? Амальфи в ответ только усмехнулся.