Криза невольно поймала это самое нечто связанными руками, и вскарабкавшись обратно на скамью, принялась рассматривать.
Это гнилушка. разочарованно протянула она.
Это гнилушка-огневушка. покачал головой Татльзвум. Бег разогнавшейся лодки начал затихать и он снова взялся за шест. Сожми ее: чуть-чуть, аккуратно
Криза покорно чуть шевельнула пальцами Внутри пористой, пачкающей пальцы гнилушки затеплился крохотный огонек, а потом медленно начали распространятся волны тепла, приятно грея кончики пальцев.
А если стиснуть посильнее, столб пламени будет не как от дракона, конечно но как от человечьих огнеметов.
Человечьих огнеметов Криза никогда не видела, но поторопилась разжать пальцы.
Хищные деревья хорошо горят, особенно старые они жиром своих жертв до кончиков веток пропитываются, вот и блуждающая на его губах усмешка не позволяла понять то ли он так жутковато шутит, то ли и вправду но Кризу передернуло.
Сожми чуть-чуть и сунь под рубашку. заметив эту ее дрожь, велел Татльзвум. Скоро станет совсем холодно он кивнул на клочья редкого тумана, неторопливо сгущающегося над водой. Криза глядела на туман с подозрением: точно такие же клочья недавно выползали из ее спальной пещеры а потом там оказался Татльзвум!
По ближайшему туманному облачку пробежал уже знакомый радужный отблески облачко разрослось и от него потянуло влажной стужей. Она опасливо покосилась на гнилушку, подумала и действительно засунула ее под подол рубахи. Потянуло мягким уютным теплом и Криза почувствовала как тяжелеют веки: не заснуть бы А впрочем Почему бы и нет? Пусть убивает, только не будит
Ее бесцеремонно похлопали по макушке шестом. Криза с трудом разлепила веки.
Не спи замерзнешь. Насмерть. Никакая гнилушка не поможет. отрывисто скомандовал Тат. Туман вокруг сгущался, теперь от него тянуло леденящим холодом, от которого все сильнее крутило руки и ноги.
На вот он оставил шест и протянув ей флягу, похожую на тубу из пестрого пластика с навинчивающейся пробкой-стаканчиком.
Такие из мира людей возят, они тепло сохраняют! Откуда у него?
Пей! Татльзвум глянул через плечо, увидел как она нерешительно застыла, баюкая флягу в ладонях. Не отравлено. Убить я тебя могу гораздо проще и быстрее.
Криза все еще подозрительно поглядела на флягу: а может, его позабавит убить ее именно так? Но в конце концов, она ведь понимает, что не доживет до рассвета, так какая разница? Она отвернула крышечку и принялась наливать странно пахнущий напиток того же цвета, что и болотная жижа. Жидкость в чашке вдруг вспыхнула по поверхности прошла волна сияния и внутри заплясали мелкие искорки.
Давай-давай! хмыкнул Татльзвум.
Подбодрить не подбодрил, но терять нечего, а любопытно же она такое впервые видит! И она осторожно пригубила Теплая волна прокатилась по горлу и ухнула в желудок. Там, кажется, сплясала и разлетелась по всему телу короткими веселыми искорками и Криза шумно выдохнула. Тяжелая, свинцовая усталость, от которой болело все тело, схлынула, а в голове стало ясно и звонко, и кажется, даже видеть в темноте она начала лучше.
Один стакан. с интересом наблюдая за ней, хмыкнул Татльзвум. Не больше. И не чаще одного раза в седмицу.
Жмурясь от удовольствия, Криза прихлебывала из стаканчика даже если он решил ее взбодрить, чтоб она ощутила собственную смерть во всей полноте хоть ненадолго отступившая застарелая усталость уже радовала!
Что это? не сдержавшись, с любопытством спросила она, заглядывая в опустевший стаканчик.
Почки того самого дерева, которое на нас напало. неожиданно охотно отозвался Татльзвум.
А как же? она снова оглянулась пылающее дерево превратилось в крохотный огонек на черном горизонте. Оно же нападает?
Ну или оно тебя съест или ты его выпьешь. меланхолично откликнулся Татльзвум. На Болоте мно-ого интересного. еще разок оттолкнулся шестом и бросил. Флягу можешь оставить себе.
Криза посмотрела на флягу с невольным удовольствием, понюхала разобраться бы, из чего сделано это чудо, и она разберется, стоит ей только попасть в лабораторию Рука ее дрогнула, едва не расплескав драгоценную жидкость, и она вскинула на Татльзвума полные растерянности и изумления глаза:
Ты не собираешься! воскликнула она так громко, что болото в ответ чавкнуло, явно не одобряя манеру шуметь по ночам. Ты не будешь меня пытать или еще как-то заставлять снова сделать тебя крылатым змеем! Ты ты хочешь меня подкупить? это было так невероятно, что у нее сорвался голос. Ты?
Он снова обернулся, улыбаясь страшно и жестко:
Жалеешь, что сказала, будто не можешь вернуть мне драконий облик? Пообещаешь теперь все сделать? На самом деле или чтоб потянуть время до рассвета?
Ответить она не успела. Нос лодки нырнул в выросшую перед ними белую стену тумана и Татльзвум пропал, точно его и не было.
Год назад
Наконец-то! Татльзвум вскинул голову, прислушиваясь к доносящемуся с палубы шуму.
Ашша! Ашша! орал там. Выходи! Тебе работа есть! Выходи быстро, кому сказал!
Вопли перемежались громкими стонами, руганью и топотом, будто кого-то волокли.
Раненый? Ашша вскинулась, намереваясь рвануть из спальной «плетенки».
Стоять! прошипел Тат, рывком бросаясь ей наперерез и прижимая хвост старой никсы к полу. Быстро пошла обратно! И чтоб ни звука!
Но там раненый! растерянно пробормотала Ашша.
Очень хорошо, что раненый, замечательно, что раненый! одобрил Тат. Он ждал уже три дня! Он бы и сам кому-нибудь что-нибудь оторвал вот только не придумал, как сделать это незаметно. Сиди тут, ясно? Пока не позову.
Ты всю нашу еду забираешь! Если Ашша не будет лечить, и того не станет! Что сам есть будешь? почти по-змеиному прошипел Митроха, и тут же согнулся, отчаянно хватая ртом воздух, от короткого тычка под ребра.
Тебя, безголового, сожру. Только попробуй ослушаться, Ашша! Сожру обязательно. Тат отбросил занавеску от входа и выполз на палубу.
Двое энатокет с изодранными ушами и питающийся запахами астем с перебитым носом затаскивали на палубу третьего тощего немолодого человека. Человек жалобно стонал, на грубо замотанной тряпками руке все шире расплывалось кровавое пятно.
Лизун, чего встал? энатокет неприязненно дернул в сторону Тата рваным ухом. Ашшу зови.
Она не придет. приваливаясь к краю «плетенки» и скрещивая руки на груди, обронил Тат.
Что значит, не придет? выпрямляясь, злобно бросил энатокет. Фотьку грызанули, ему Ашша нужна.
А самой Ашше нужна еда. равнодушно отозвался Тат.
Ну так вернется Быкоголовый и выделит ей! Зови! заторопил энатокет, а человек поддержал его протяжным стоном.
Занавеска дернулась, будто Ашша, заслышав этот стон, пыталась ринуться наружу. Пришлось быстро сунуть за занавеску крепко сжатый кулак. С той стороны притихли.
Поздно. аккуратно меняя позу, чтоб не заметно было, как он придерживает занавеску, обронил Тат.
Чего поздно-то? окончательно потерявший терпение энатокет шагнул было вперед и наткнулся на выставленную ладонь Тата.
Для Ашши поздно. Вы ее эти дни не кормили, вот она и слегла. Теперь ей бы кто помог, а она помочь никому не может. с доброжелательным интересом наблюдая как энатокет пытается «продавить» его руку и приблизится ко входу в «плетенку», пояснил Тат.
Чего ее кормить-то? влез возмущенный астем. Рта у него не было, голос звучал через нос и больше походил на гудение. Пошла, да набрала себе кто не сидит в лодке, тот всегда сытый!
Энатокет и даже прекративший стонать человек покосились на него одинаково неодобрительно: дескать, хорошо тому, кому достаточно понюхать еду, чтоб быть всегда сытому, а ты попробуй ее еще поймай!