Что делать? Звать на помощь? Нет уж. Как-нибудь сам. Сережа осторожно, ощупывая и крепко обхватывая каждую ветку, начал движение вниз. Он спускался целую вечность. Голова кружилась, пот тек по спине и лбу. Наконец, вот и последняя ветка. Теперь нужно спрыгнуть и все. И все! Легко сказать. А вот как сделать? Не сидеть же здесь вечно. Сережа зажмурился и спрыгнул с ветки.
Полежал, медленно открыл один глаз, потом другой. Увидел склонившуюся над ним девочку в шапочке с большим розовым помпоном, надвинутой на огромные черные, как маслины, глаза.
Ты не ушибся? Тебе больно? спросила девочка.
Нет, Сережа вынул из-за пазухи игрушку и протянул ей. Какой забавный у тебя зайчонок.
Это моя любимая игрушка. Его зовут Клёпа. А меня Маруся.
Красивое у тебя имя, сказал мальчуган. Хотел сказать, что глаза тоже очень красивые, но не решился.
Сережа поднялся, Маруся помогла ему отряхнуть джинсы и куртку от налипшего мусора.
В это время подошла Лидочка в компании мальчиков. Они с восхищением смотрели на Сергея Арефьева. Ещё бы! Никто из них не забирался так высоко: зайчонок застрял между седьмой и восьмой ветками.
Ты заслужил награду, рыцарь, Лидочка сделала шаг в сторону Серёжи под завистливые взгляды остальных мальчиков.
Сережа прошел мимо нее и сбившихся в кучку ребят:
Я не хочу быть твоим рыцарем, сказал он, поравнявшись с Куприяновой и глядя ей в глаза.
Потом вернулся к Марусе, взял ее за руку и повел за собой.
А любовь и правда зла
Алена Шульева
Войдя в квартиру, Ника услышала звуки в спальне. Девушка удивилась и пошла на шум.
Легко открыв дверь, она застыла на пороге. Картина была до обыденности банальна. В кровати она увидела своего Стаса и мелькнувшую белокурую прядь. Хозяйка пряди проворно спряталась под одеяло.
У вас есть пятнадцать минут, чтобы покинуть мою квартиру. Твои вещи, дорогой, я передам с курьером. Внешне Ника осталась спокойной и холодной.
Повернувшись, она вышла из спальни.
«Какой же длинный коридор в моей квартире. Прихожая. Дверь. Да, дверь! Быстрее! Открыть, выйти! Выйти!»
В голове звенела тишина. И только кто-то подавал команды, направляя Веронику в нужном направлении.
Ее руки непроизвольно сжались в тугие кулаки. Злость, обида, унижение сплелись в большой тяжелый ком и давили в солнечное сплетение. Ком разрастался, заполнял легкие, добирался до горла.
«Воздуха. Нужно немного воздуха. На лестницу. В лифт нельзя. Вдруг кто-то из соседей увидит. На лестницу! Быстрее! Ну! Быстрее!» Ника распахнула дверь на лестничную площадку. И пустилась бегом вниз. Открытым ртом она судорожно хватала воздух, пытаясь вдохнуть глубже.
Слёзы обжигающе-горячими капельками собрались в уголках глаз.
«Нельзя! Ни за что! Не здесь! Реветь нельзя!»
С этой мыслью Ника выскочила из подъезда. Ее машина стояла тут же. Она стала укрытием, спасением.
«Ехать. Здесь оставаться нельзя», Вероника повернула ключ зажигания и вцепилась в руль. Руки не слушались. В таком состоянии далеко не уедешь.
Девушка медленно вырулила из двора и повернула в соседний. Припарковалась. Руки безжизненно скользнули на колени. Слёзы свободно покатились, до боли обжигая щеки.
Она плакала молча. Без единого звука.
В этот момент Нике показалось, что всё исчезло: и только что народившаяся весна с ее нежно-зелеными почками, и яркое голубое небо, и веселое солнце.
Перестали существовать и все звуки. Ребятишки на детской площадке беззвучно открывали рты, воробьишки на деревьях переглядывались, пытаясь выдавить из себя привычный «чирик». Исчез даже собственный голос. Да и вся ее жизнь исчезла, закончилась. Там, в спальне, под одеялом, с белокурой прядью
Вероника долго сидела в машине и пыталась понять, как такое могло произойти. С ней. Именно с ней.
Умница и красавица. Папина дочка его любимица. Отец, известный в городе бизнесмен, очень ею гордился. Сам занимался воспитанием и образованием. И никогда не баловал.
Она не была ни гордячкой, ни частью «золотой молодежи». У нее всегда была мечта собственный бизнес. При этом папа с детства внушил ей, что деньги не цель, а средство. Средство устроить свою жизнь и помочь другим. Ника привыкла жить по этому правилу.
И на пустяки не разменивалась. Еще в старших классах школы она поняла, что многие видят в ней только богатую наследницу. Поэтому очень придирчиво подбирала окружение. В свой близкий круг впускала лишь избранных.
Она принимала ухаживания парней, но дальше вечерних прогулок дело не заходило. Вероника всегда знала, что встретит того, единственного.
И встретила. Однажды. В собственном книжном издательстве, которое она создала с помощью отца.
Всё в тот день было обычным. Ничем не примечательный весенний день. В меру хмурый, с редкими лучиками солнца. Обычная суета в издательстве.
Необычным оказался только посетитель: высокий, ладный, красивый. Даже слишком, до слащавости. Уверенный в себе сверх меры. Он сразу прошел в кабинет Ники, легко отстранив секретаршу.
Это мои рассказы, я хочу издать сборник, с порога заявил вошедший. Прошел к ее столу и положил на него папку. Станислав Огневой. Это мой псевдоним.
Он как будто знал, что решение об издании того или иного автора Ника всегда принимала сама.
Я должна прочесть ваши рассказы. Потом приму решение, спокойно ответила владелица издательства, дав понять, что встреча окончена. Но внутри у девушки что-то ёкнуло, встрепенулось.
Рассказы оказались, честно говоря, так себе. Правда, Вероника считала, что изредка нужно выпускать и такие. Всё-таки в них было что-то этакое, что заставляло дочитать их до конца.
А жизнь самой Ники с того самого дня круто изменилась. Стас появлялся в издательстве ежедневно. Очень красиво ухаживал и добивался ее благосклонности. Девушка даже не заметила, как они стали жить вместе в ее квартире.
Она была уверена, что встретила наконец-то того, кого так долго ждала. Своего «принца на белом коне». Нежный, заботливый, он внушал ей любовь и доверие. Ника с головой ушла в свое чувство.
Знаешь, я решил написать роман, как-то начал разговор Стас.
Хорошая идея, поддержала Ника.
«Он конечно, не гениальный писатель, но крепкий мастеровой, подумала она. А вот Олеся Васильевна редактор от Бога. Доведет до ума его роман. Мы его еще хорошо продадим».
Через несколько дней она пришла домой раньше обычного и застала Стаса.
Я уволился, не дожидаясь вопроса, ответил он на ее удивленный взгляд. Ну не могу же я работать и писать роман. Нужно сконцентрироваться на чем-то одном. Я выбрал творчество.
Ты прав, согласилась Ника. А моего заработка нам хватит.
Она улыбнулась и прильнула к любимому.
С тех пор прошло уже два года. Стас «писал» роман. Правда, Ника до сих пор не увидела ни одной написанной страницы. Но надежды все еще не теряла.
Она поддерживала Стаса, создавала ему все условия. А он становился все более развязным, требовательным и раздражительным.
Ты где была? Почему так долго? встречал муж Нику по вечерам.
Милый, ты же знаешь, мы готовимся к важной конференции. Все издательство на ушах.
Вот и пусть «они» стоят на ушах! Ты же хозяйка, тебе необязательно впахивать наравне со всеми! Он срывался почти на визг, на ультразвук.
А в последнее время их отношения совсем разладились
Любимая, голос Стаса прервал ее воспоминания. Дверца машины открылась. Ты
Вон, очень тихо сказала Ника, выходя из машины. Она увидела, как голова Стаса дёрнулась, будто он получил пощёчину. Резкую и сильную. Я сказала, пошел вон! Сделай так, чтобы я тебя никогда больше не видела.
Она говорила уверенно и спокойно. А щеки Стаса делались все ярче. Слова хлёсткими ударами ложились на них, откидывали голову мужчины назад. Заставляли отступать.