Они тебе не понадобятся, снисходительно сообщил Владимир, откинув чулки куда-то в сторону.
Если бы и захотела посмотреть, то отвернуться, перестать смотреть в бездонный тёмный омут его взора вне предела моих возможностей.
Но на улице холодно, пробормотала растерянно.
Скорее на автомате, нежели осознанно.
Тебе холодно? уточнил он.
Холодно мне точно не было. Наоборот. Потому и уставилась в полнейшей беспомощности на виновника собственного состояния. Сам Владимир не спешил подниматься с колен. Наблюдал за мной по-прежнему неотрывно, в то время, как его руки продолжали ласково скользить по моим ногам, бёдрам, талии до груди и обратно вниз.
Нравится?
Где-то здесь я, определённо, должна была ответить. Но что? Если признаваться в чём-то подобном, сродни фатальной катастрофе в моей голове. Но и сказать обратное тоже не получалось.
Можешь не отвечать, я и так чувствую, хмыкнул неожиданно равнодушно, выпрямился и окончательно снял с себя рубашку. Как думаешь, что будет дальше? поинтересовался негромко, шумно втягивая в себя кислород.
Как ведром ледяной воды окатило.
Стало действительно холодно.
Ещё бы!
Я ж тут почти совсем голая стою.
И перед кем?!
А дальше вы отдадите ключ. Или сами откроете эту дверь, резко развернулась к нему спиной, решив, что за завесой моих длинных тёмных локонов будет менее постыдно. А потом я уйду. Мне домой надо, пробормотала совсем тихо, озираясь по сторонам в поисках злосчастных чулков, которые требовалось срочно надеть.
Не сразу, но всё же определила, что те валялись около пальмы. К ней я и направилась. Ну, как направилась. И полшага сделать не успела, как оказалась в капкане сильных рук. Владимир выставил их по обе стороны от меня, уперев ладони в дверное полотно, заставляя моё сердце вновь и вновь колотиться, как бешеное.
Не так быстро, мышка. Мы ещё не закончили с тобой.
Эрида. Меня зовут Эрида. И мы закончили.
То есть, пойдёшь раздетой? насмешливо заметил Белов.
Что сказать
Досадное замечание.
Хотя и справедливое.
О котором я сама со всеми последними событиями совершенно не подумала. Мозги у меня слишком кипят и плавятся.
Может быть даже не одна, если учесть, что и вы тут не совсем одеты, съязвила с расстройства.
А я не против. Здесь и не такое видели, фыркнул неожиданно весело мужчина, а на мои плечи легла его рубашка. Сама застегнёшь или одевать тебя тоже мне прикажешь? снова глубоко вздохнул, и: Соблазнительно пахнешь, Мышка.
Парфюмом я никаким не пользовалась, разве что совсем немного сандаловым маслом во время принятия ванны, поэтому что он там унюхал непонятно. Как и непонятно то, с чего он вдруг решил, что я и дальше буду смирно стоять и позволять ему надо мной издеваться.
Какие могут быть приказы, Владимир Николаевич? обернулась. Вас же это так злит, припомнила былое. Рубашка мне ваша тоже не нужна.
Ещё бы и скинула её в доказательство собственному высказыванию, но не хотелось повторно оказаться перед ним почти обнажённой, так что решила сперва до коробки с вручённым отправителю презентом добраться потом выпендриваться и дальше гордыню свою демонстрировать. Жаль, осуществить ни то, ни другое не вышло. Стоило попытаться извернуться, дабы освободиться из условного плена, как я тут же оказалась прижата спиной к горячему телу своего недошефа.
И почему он такой обжигающий?
Как босиком по раскалённым углям
Поздно, мышка, шепнул он, коротко поцеловав в висок, отчего я невольно вздрогнула. У тебя был шанс уйти, но ты его упустила, когда пришла сюда. А потому теперь мы будем играть по моим правилам, мужские пальцы провели линию вдоль ложбинки груди и принялись застёгивать пуговицы.
Шумно сглотнула.
Что ещё за правила такие? спросила едва слышно, уставившись на чужие манипуляции.
У меня ж мозги расплавились, вот и спросила.
Мало ли, в будущем пригодится
Правил много, Мышка, любезно ответил мне Владимир, продолжая застёгивать пуговицы. Но пока что тебе достаточно знать одно-единственное. Нерушимое. Полное и безоговорочное подчинение. Которое ты по-глупости нарушила, хотя тебя предупреждали.
Кончики его пальцев коснулись живота, а вместе со следующей пуговицей и вовсе ну нет уж! На его запястье совершенно точно остались следы от моих ногтей, с такой силой я впилась пальцами в загорелую кожу.
Если вам необходимо полное и безоговорочное подчинение, тогда вам стоило найти себе рабыню, а не ассистентку, выдала в сердцах, в очередной раз обернувшись.
Очень уж хотелось ещё разочек взглянуть в кои-чьи бессовестные глаза. А заодно и в своих возмущение продемонстрировать.
А я вообще никого не искал, прищурился он, как-то по-новому меня разглядывая. И уж тем более ассистентку.
Я тоже рабыней не нанималась, не осталась в долгу, как под гипнозом продолжая смотреть в тёмно-зелёный взор.
Именно тёмно-зелёный, а не чёрный, как показалось поначалу.
И даже не массажисткой, я помню.
Верно, прошептала совсем тихо.
Ещё немного и у меня судороги начнутся. Руку-то его я так и не отпустила, сжимая настолько крепко, будто от этого зависела моя жизнь.
Между прочим, очень жаль, заметил он укоряющим тоном, тяжко вздохнув. Мне понравилось, как ты его делаешь.
Это вы мне уже говорили, я тоже помню, сперва сказала, потом смутилась от громогласности собственного заявления и поправила саму себя: Я про вашу первую фразу.
Сделаешь ещё раз? проигнорировал мужчина мои слова, продолжив говорить о своём.
Прямо сейчас? ненароком вспомнила о том, что мне говорила накануне Алина.
Начать можно прямо сейчас и прямо здесь, да. А вот продолжим позже и в другом месте. Как ты захочешь.
Вот если бы он остановился после первого предложения, то вполне возможно, что я бы просто проявила столь ценимую им покорность. Но этот шёпот его слишком интимный, задевающий что-то глубоко внутри, самым непостижимым образом причиняющий странную боль. Нет, не физическую. На самом деле, несмотря на всё то, что Белов сотворил за последние минуты, на разорванную им одежду, к жертве насилия я бы себя точно не причислила. Но было что-то ещё. Отчего становилось паршиво аж до тошноты, подступающей к горлу.
Боишься меня, Мышка? Правильно. Бойся. Так безопаснее. Для тебя в первую очередь, криво и довольно жестоко улыбнулся брюнет, отпуская меня.
Вы ошибаетесь, только и сказала, пытаясь вновь сосредоточиться на возвращении своих чулков.
Да только как тут сосредоточишься, если ко всему прочему Владимир принялся снимать с себя ремень.
Да вы издеваетесь, простонала, накрывая лицо ладонями.
Если мужчина как-то и отреагировал, я этого не увидела, а вслух он так ничего и не сказал. Зато через пару мгновений я вновь ощутила его горячие прикосновения к талии. На этот раз больше не тормозила, отскочила от него, как ошпаренная. Зелёные глаза уставились на меня со скучающим удивлением.
Всего лишь хотел помочь с чулками, пожал Белов плечами.
Не надо мне с ними помогать! заверила встречно.
Поскольку дверь в коридор точно была заперта, а в соседнее помещение, где он грушу вчера колотил тоже не факт, что поддастся, если я попробую её открыть, то выбрала другой вариант временного убежища. Стол. Точнее противоположную от мужчину сторону.
Кажется, я поняла, заговорила снова, оказавшись на более-менее безопасном расстоянии от недошефа, который он-же-попросту-псих. Это вы специально так делаете, чтоб я сама от вас в ужасе сбежала, с фирмы уволилась, раз уж вас вынуждают со мной работать, выдала единственное более-менее понятное объяснение происходящему, подозрительно прищурившись.
Владимир сложил руки на груди и заинтересованно оглядел меня с головы до ног.