Но я готова отнестись к этому снисходительно.
– Вы остановились, чтобы полюбоваться видом?– переспросил агент. – Когда?
– О, мы останавливались несколько раз, – беззаботно махнула рукой нянюшка. – Какой смысл без конца гнать? Тише едешь, дальше будешь. Не мог бы ты подсказать нам дорогу до улицы Вязов? Мы решили остановиться у госпожи Лады. Уж очень хорошо наш Невчик об этом месте отзывался: люди там такие тихие, культурные…
Агент попятился, что являлось типичной реакцией всех нормальных людей на отбойномолоточную болтовню нянюшки.
– До улицы Вязов? – стуча зубами, повторил он. – Но… уважаемымдамам не следует там останавливаться…
Нянюшка похлопала его по плечу.
– Это и хорошо, – ответила она. – Значит, ни с кем из знакомых мы там точно не встретимся.
Когда матушка проходила мимо лошадей, те попытались укрыться за повозкой.
Бадья широко улыбался, а лицо его было обрамлено крупными бисеринами пота.
– А, Пердита, – произнес он. – Садись, милочка, садись. Э-э. Ну, как тебе у нас? Нравится?
– Да, большое спасибо, господин Бадья, – покорно ответила Агнесса.
– Отлично. Просто замечательно. Ну разве это не здорово, а, господин Зальцелла? Доктор Поддыхл, правда это чудесно?
Агнесса посмотрела на три обеспокоенных лица.
– Мы все очень рады этому, – продолжал господин Бадья. – И в этой связи у нас к тебе есть поразительноепредложение. Не сомневаюсь, твое пребывание здесь станет еще чудеснее.
Агнесса внимательно изучила лица собравшихся.
– Да? – настороженно произнесла она.
– Ты ведь у нас, э-э, совсем недавно. И все же мы решили позволить тебе, э-э-э… – Бадья сглотнул и в поисках поддержки оглянулся на Зальцеллу и Поддыхла. – Позволить тебе исполнить партию Йодины в сегодняшнем представлении «Тривиаты».
– Да?
– Гм-м. Это весьма важная роль, тем более что именно Йодиной исполняется знаменитое «Прощание»…
– О-о. Да?
– Э-э… но тут есть, э-э… как бы… нюанс… – Наконец сдавшись, Бадья беспомощно посмотрел на главного режиссера. – Господин Зальцелла?
Зальцелла склонился к Агнессе.
– Понимаешь ли… гм, Пердита… мы хотели бы, чтобы ты, понимаешь ли, спела Йодину, но, как бы сказать, роль ее будет играть… другой человек…
Агнесса внимательно слушала объяснения. Она будет стоять в хоре, прямо позади Кристины, а Кристине будет велено петь очень тихо. Такое делалось уже не раз и не два, объяснил Зальцелла. И вообще, это делается гораздо чаще, чем принято думать, – когда у исполнителя болит горло, или когда оно ни с того ни с сего пересохло, или когда исполнитель является настолько пьяным, что едва может стоять на ногах, или когда происходит что-нибудь вроде того баснословного случая, ну, много лет назад, когда человек, играющий главного героя, просто взял и скончался во время антракта. Но свою знаменитую арию он все равно исполнил: спину ему подперли метлой, а челюсти открывали посредством шнурка.
И в этом нет ничего безнравственного. Ведь шоу должно продолжаться.
Кольцо оскалившихся в отчаянных улыбках зубов все сужалось и сужалось.
«Сейчас я встану и уйду, – вдруг подумала Агнесса. – А эти рожи пусть остаются здесь, вместе со своим Призраком. Да, уйду, и никто меня не остановит…»
Однако идти ей некуда – разве что вернуться домой.
– Да, э-э, да, – проговорила она. – Я, в принципе… Э-э… Но к чему столько сложностей? Я вполне могу сыграть эту роль сама, и сама же исполню партию Йодины.
– Разумеется, но, видишь ли, у Кристины… э-э… у нее… больше сценического опыта…
– …Технических навыков…
– …Умения вести себя на сцене…
– …Она обладает очевидными свойствами лирической героини…
– …И без труда влезает в платье… Агнесса опустила глаза и воззрилась на свои большие ладони.