– Заграничное всегда лучше. Вот и весь секрет, – кивнула матушка.
– Это… да, частично это верно… – признал Генри. – То есть… ну кто из нормальных людей пойдет наслаждаться пением какого-то там Лежебокса.
– Кстати, Генри, а откуда ты родом? – спросила нянюшка.
– Откуда ты родом на самом деле?– уточнила матушка.
– Я вырос в Тенях, в Трущобярде. Это в Анк-Морпорке, – объяснил Генри. – Жизнь была чертовски суровая. И было только три способа вырваться оттуда. Либо с помощью голоса, либо с помощью кулаков.
– А какой же третий способ? – осведомилась нянюшка.
– О, можно было еще дойти по переулочку до улицы Симулянтов, по которой, срезая угол, ты выходишь на улицу Паточной Шахты, – пожал плечами Генри. – Но никто из тех, кто выбрал этотпуть, ничего не достиг.
Он вздохнул.
– Сначала я подрабатывал пением в тавернах, – сказал, он, – но каждый раз, когда я пытался найти местечко получше, меня спрашивали: «Как тебя зовут?» А я отвечал: «Генри Лежебокс»… – и все сразу начинали хохотать. Я даже подумывал о том, чтобы переменитьимя, но в Анк-Морпорке каждая собака знала, как меня зовут. И никто, совсем никто не хотел слушать пение человека по имени Генри Лежебокс.
Нянюшка кивнула.
– Это как с фокусниками, – понимающе произнесла она. – Никто ведь не зовет выступать какого-нибудь Фреда с Выселок. Нет, чтобы собрать толпу, надо обязательно позвать кого-то позвучнее, типа Офигелло Великого, Прямиком Со Двора Короля Клатчского, и его Верной Глэдис.
– Вот-вот. И все молча смотрят, – поддержала матушка, – и стараются не задаваться вопросами вроде: «Если он Прямиком от Короля Клатчского, то почему показывает карточные фокусы здесь, в Ломте, население: семь человек и кошка?»
– А выяснилось, – продолжал Генри, – славы достигнуть проще просто. Одно непременное условие: куда бы ты ни приехал, ты должен казаться нездешним.Так я вскоре стал знаменитым, но только…
– Увяз в этом Энрико по уши, – закончила за него матушка.
Он понуро опустил голову.
– Я-то думал, что вот заработаю денег – и брошу все это. Вернусь, женюсь на своей крошке Ангелине…
– Это кто еще? – осведомилась матушка.
– О, одна девушка, мы вместе выросли, – неопределенно ответил Генри.
– Делили сточную канаву на задворках Анк-Морпорка – ты про это, что ли? – понимающим тоном уточнила нянюшка.
– Сточную канаву? В очередь на канаву в те времена надо было записываться за годы вперед, – вздохнул Генри. – Те, кто жил в канавах, считались большими шишками.А мы делили канализационный люк. Вместе с двумя другими семьями. И с бродячим жонглером угрями.
Он опять вздохнул.
– Но я вырвался оттуда, начал ездить из города в город, но всегда оставались места, в которых я еще не выступал, а в Бриндизи людям так понравилось мое выступление… и… и…
Лежебокс высморкался в носовой платок, аккуратно сложил его и вытащил из кармана свежий.
– Я ничего не имею против спагетти с моллюсками, – произнес он, – во всяком случае, меня от них почти не тошнит… Но пинту приличного пива не нальют тебе ни за какие деньги, зато во все блюда добавляют в огромных количествах оливковое масло. И от помидоров у меня сыпь, а того, что я называю хорошим твердым сыром, не найти в этих местах днем с огнем…
Он промокнул лицо носовым платком.
– Хотя люди здесь добрые, – промолвил он.
– Я думал, по пути меня будут угощать бифштексами. Но куда бы я ни отправился,специально для меня готовят спагетти.