Некоторое время актеры и хористы ждали. Зрительный зал задержал свое коллективное дыхание.
Нянюшка Ягг легонько пнула Зальцеллу.
– Да, похоже, свершилось, – констатировала она. – Отвыступался, бедняга. На бис не выйдет.
– Но Уолтер даже не задел его! – вскричала Агнесса. – Неужели никто не видит?! Вы приглядитесь, шпага торчит у него из-под мышки! Да протрите же вы глаза!
– Все правильно, – согласилась нянюшка. – Жаль, что Зальцелла этого не знал. – Она шумно почесала плечо. – Эти балетные платья, они такие колючие…
– Но он мертв на самом деле!
– Наверное, слегка переволновался, – ответила нянюшка, возясь с лямкой.
– Переволновался?
– Ага, вошел в роль. Беда с этими артистическими натурами. Ну да ты и сама такая.
– Он что, правда мертв? – не поверил Бадья.
– По-моему, да, – откликнулась матушка. – Готова побиться об заклад, это была одна из наиболее оперативных смертей.
– Это ужасно!! – Схватив бывшего Зальцеллу за воротник, Бадья рывком поднял его в вертикальное положение. – Где мои деньги? Хватит прикидываться, рассказывай, что ты сделал с деньгами!!! Не слышу ответа!!!! Он ничего не отвечает!!!
– Это потому, что он умер, – объяснила матушка. – Неразговорчивые они, эти скончавшиеся. Как правило.
– Но ты же ведьма!!! Разве ты не можешь что-нибудь сделать? Ну там, с картами, с хрустальными шарами?
– Можно перекинуться в дуркера, – сразу оживилась нянюшка. – Кстати, неплохая идея.
– Деньги в подвале, – сказала матушка. – Уолтер покажет дорогу.
Уолтер Плюм щелкнул каблуками.
– Будьте спокойны, – подтвердил он. – С радостью помогу.
Бадья, не веря своим глазам, уставился на него. Голос принадлежит Уолтеру Плюму, и исходит он со стороны лица Уолтера Плюма – но и голос, и лицо изменились. Из голоса исчезли неуверенные, напуганные нотки, а лицо утратило свою обычную скособоченность.
– С ума сойти, – пролепетал Бадья и отпустил ворот Зальцеллы.
Последовал глухой стук.
– И поскольку тебе потребуется новый главный режиссер, – произнесла матушка, – лучше Уолтера тебе никого не найти.
– Лучше Уолтера?
– Он знает о музыке все, – подтвердила матушка. – И об Опере тоже.
– Ты бы посмотрел, что за музыку он пишет… – вставила нянюшка.
– Уолтер? Главный режиссер? – Бадья по-прежнему не верил своим ушам.
– …Прилепится – не отвяжешься, так и будешь насвистывать…
– Ты будешь очень удивлен, – пообещала матушка.
– …Мне особо понравилась та, где куча моряков пляшут и поют, мол, все женщины повывелись…
– Это мы о Уолтереговорим?
– …А еще есть про отвороженных, эта тебе точно придется по душе…
– О нем самом. О Уолтере Плюме, – подтвердила матушка.
– …Но самая лучшая – это где коты скачут и поют, вот эта действительно развеселая, – не умолкала нянюшка. – Ума не приложу, и как он такое выдумал…
Бадья поскреб подбородок. Голова его шла кругом.
– И ему можно доверять, – добавила матушка. – Он честный.И, как я уже говорила, он знает все об Опере. Абсолютно все. Даже то, где кое-чтолежит.
Этот аргумент был самым весомым.
– Хочешь стать главным режиссером, а, Уолтер? – спросил Бадья.
– Благодарю, господин Бадья, – ответил Уолтер Плюм. – Был бы весьма счастлив. Но кто будет чистить уборные?
– Что-что?
– Не хотелось бы их запускать.