Так что вперед, Уолтер Плюм.
Фигура в маске не шевельнулась.
– Я хотела сказать… вперед, Призрак. Шоу должнопродолжаться.
Маска кивнула и метнулась прочь. Матушка похлопала в ладоши. Эти аплодисменты прозвучали как гром, знаменующий поступь рока.
– Отлично! А теперь давай сотворим доброе дело, – сказала она, обращаясь к вселенной в целом.
Все смотрели на нее.
Бывают такие моменты, точки во времени между прошлым и настоящим, когда секунда может тянуться бесконечно…
Агнесса почувствовала, что начинает краснеть. Румянец двигался к ее лицу, словно месть бога вулканов. Она знала: когда он постигнет пункта назначения, с ней будет покончено.
«Ничего страшного, ты извинишься, и тебя простят», – усмехнулась Пердита.
– Заткнись! – выкрикнула Агнесса. Не успело эхо вернуться из дальних углов зрительного зала, как Агнесса уже вышла на середину сцены и дернула красную маску вниз.
Затихающую ноту подхватил весь хор. Это ведь, в конце концов, опера. Шоу, может, и остановилось, но опера продолжается…
– Зальцелла!
Он схватил Агнессу, зажимая ей рот, а свободной рукой потянулся к поясу и вытащил шпагу.
Шпага была совсем не бутафорской. Когда Зальцелла повернулся лицом к хору, клинок с пронзительным свистом рассек воздух.
– Вот это да, вот это да, вот это да! – воскликнул он. – Как это по-оперномус моей стороны. Боюсь, теперь мне придется захватить бедную девушку в заложницы. Ведь это так естественно в данных обстоятельствах, не правда ли?
Он победоносно осмотрелся. Публика зачарованно наблюдала за происходящим, не издавая ни звука.
– И что? Неужели никто не воскликнет: «О нет, негодяй! Тебе это с рук не сойдет!»? – осведомился он.
– Негодяй! Тебе это с рук не сойдет! – крикнул из-за кулис Андре.
– И наверняка Опера окружена? – радостно спросил Зальцелла.
– Совершенно верно, Опера окружена! Кристина завопила и упала в обморок. Зальцелла улыбнулся еще радостнее.
– Ну наконец-то, все-таки не перевелись еще истинные ценители оперы! – подвел итог он. – Но, знаете ли, мне это именно что сойдет с рук, поскольку мыслю я не по-оперному. Я сам и эта юная госпожа отправимся сейчас в подвал, где я, возможно, не причиню ей никакого вреда. Сильно сомневаюсь, что вы сумели окружить все подвалы. Они тянутся далеко за город, даже я не изучил их досконально, а поверьте мне, мои познания в данной области весьма обширны…
Он сделал паузу. Агнесса попыталась вырваться, но Зальцелла еще крепче сжал ее шею.
– К этому моменту, – продолжал он, – кто-нибудь уже должен был спросить: «Но, Зальцелла, почему?». Слушайте, я что, должен выступать за всех?
Бадья осознал, что все это время простоял с открытым ртом.
– Именно это я как раз и собирался спросить! – выкрикнул он.
– Что ж, отлично. А мне полагается ответить чем-нибудь вроде: «Потому что мне так захотелось». Или потому, что я, видите ли, люблю деньги. Но превыше всего потому, что… – Он набрал полную грудь воздуха. – Я всем сердцем ненавижу оперу! Не хочу показаться вам излишне эмоциональным типом, но опера действительно ужасная вещь. И с меня хватит.Так что, пока я на этой сцене, позвольте выразить вам, сколь жалкой, самовлюбленной, абсолютно нереалистичной, ничего не стоящей формой искусства является опера, какое ужасное злоупотребление музыкой она собой представляет, какая…
Сбоку зажужжало. Полы костюмов захлопали. Дохнуло пылью.
Андре огляделся. Рядом с ним заработала ветродуйная машина. Ручка вращалась сама по себе.
Зальцелла тоже обернулся посмотреть, что происходит.
Призрак легко приземлился на сцену.