– Я не привередливая.
– Видите ли, ложи тоже…
– А как насчет восьмой? Я слышала, восьмая ложа часто пустует.
Нож Бадьи застучал по тарелке.
– Э-э, восьмая ложа, восьмая ложа, видите ли, мы никогда не…
– Я как раз раздумывала над размером пожертвования, – добавила матушка.
– Видите ли, восьмая ложа, хотя билетов в нее мы формально не продавали, но…
– Две тысячи долларов, – заключила матушка. – Да, именно, самое то будет. О боги, ну у вас и прислуга, рассыпала все клецки. В наше время так трудно найти надежный и вежливыйперсонал!
Зальцелла и Бадья через стол посмотрели друг на друга.
А затем Бадья произнес:
– Прошу прощения, госпожа, мне надо ненадолго отлучиться, обсудить с главным режиссером один неотложный вопрос.
Двое мужчин отошли в дальний конец комнаты, где начали шепотом о чем-то спорить.
– Две тысячи долларов! – прошипела, глядя на них, нянюшка.
– Может, этого даже мало будет, – пожала плечами матушка. – Только посмотри на них, вон как раскраснелись.
– Да, но две тысячи долларов!
– Это всего лишь деньги.
– Да, но это всего лишь мои деньги, а не всего лишь твои деньги, – указала нянюшка.
– У нас, ведьм, все общее, тебе ведь это известно.
– Не стану спорить, – ответила нянюшка и добавила, еще раз продемонстрировав умение вскрывать самую суть социполитических вопросов: – Легко иметь все общее, когда ни у кого ничего нет.
– В чем дело, Гита Ягг? – матушка подняла бровь. – Я всегда думала, что ты презираешь богатство.
– Правильно, а теперь мне хочется попрезирать его на более близком расстоянии.
– Но я тебя знаю, Гита Ягг. Деньги тебя испортят.
– А я хочу иметь возможность доказать, что не испортят, только и всего.
– Тихо! Они возвращаются.
Господин Бадья приблизился, неловко улыбнулся и уселся.
– Э-э, – начал он, – это обязательно должна быть именно восьмая ложа? Мы ведь могли бы уговорить кого-нибудь из других лож…
– И слышать не хочу, – отрезала матушка. – Насколько мне известно, в восьмой ложе очень редко появляются зрители.
– Э-э… ха-ха… знаю, это звучит смешно, но с восьмой ложей связана одна старая оперная традиция, само собой, полная ерунда, но…
Надеясь на пущий эффект, он предоставил этому «но» повиснуть в воздухе, однако под матушкиным взглядом беспомощное «но» мигом покрылось льдом и брякнулось на пол.
– Видите ли, эту ложу облюбовали привидения, – промямлил господин Бадья.
– Неужели! – изумилась нянюшка Ягг, впрочем, тут же опомнилась: не следует выходить из роли. – Еще судок клецок, сеньор Базилика? И как насчет следующей кружечки пива?
– Ммфммф, – одобрительно промычал тенор, взяв короткий тайм-аут, чтобы указать вилкой на пустую кружку.
Напор матушкиного взгляда не ослабевал.
– Гм, еще раз прошу прощения, – повторил Бадья.
Он и Зальцелла удалились на очередной тайный совет. Из дальнего угла столовой доносились фразы вроде: «Но ведь две тысячи долларов!Одних балетных тапочек на это сколько можно купить!»
Вскоре Бадья опять вынырнул на поверхность. Его лицо было сплошь серым. Матушкин взгляд способен был и не такое сотворить с человеком.
– Э-э… из-за опасности, разумеется, несуществующей, ха-ха, мы… то есть администрация… считает своей обязанностью настоять, то есть вежливо попросить, чтобы вы, если все-таки войдете в восьмую ложу, в общем, вас должен сопровождать… мужчина.
Он слегка пригнулся.
– Мужчина? – переспросила матушка.