Нетвердо ступая, Валюшок выбрался в холл. На полу без движения валялись давешние парень и девица. Бармен куда-то исчез. Майор сидел на высоком табурете и что-то потягивал из квадратного стакана с тяжелым дном. Рядом на стойке красовалась бутылка виски.
Что, салага, тяжело пришлось? спросил майор. Сам виноват. Это публика такая
Какая? пробормотал Валюшок, присаживаясь рядом и непослушными руками запихивая игольник в кобуру.
Шакалистая, объяснил майор. Сразу чует слабину.
Валюшок помотал головой, отгоняя дурные мысли. Его сейчас впервые в жизни чуть не убили, и он это слишком отчетливо понимал, чтобы реагировать на милицейские подначки.
А вы давно Гусева знаете? спросил он. Просто чтобы себя чем-то отвлечь.
Живодер он, твой Гусев, небрежно бросил майор. Палач.
И снова налил себе выпить.
Глава тринадцатая
Те, кто сражался под командованием Влада, чувствовали себя причастными к княжеской славе и хранили неизменную верность своему полководцу.
Битком набитая «труповозка» укатила к себе домой, на «подстанцию» в следственный изолятор Агентства. Настоящих трупов ей везти не пришлось, был только раненый: одному из клиентов попала в угол глаза щепка, и он чудом не окривел. Впрочем, клиент сам нарвался. Это из-за его неосторожного движения Мышкин открыл стрельбу поверх голов, и щепок настрогал препорядочно.
Валюшок сидел в машине и курил. Ему все еще было не по себе. Подошедший Гусев внимательно поглядел на своего ведомого и, вероятно, понял, что за руль его сейчас пускать не стоит.
И какие же выводы мы сделали, товарищ Валюшок? спросил он, усаживаясь на водительское место и вставляя ключ в замок.
Какие еще выводы? огрызнулся Валюшок.
Не-ет, дорогуша, это я должен спросить какие?
Валюшок раздавил окурок в пепельнице и потянулся за новой сигаретой. Он никак не мог понять: то ли Гусев им недоволен и сейчас осчастливит заумной нотацией, то ли инцидент в раздевалке считается за естественную ошибку новичка и серьезному осуждению не подлежит.
Я, кажется, понял, зачем нужно огнестрельное, сказал он, надеясь уйти подальше от животрепещущей темы. Опытный клиент не боится игольника. Верно?
Угадал, согласился Гусев, трогаясь с места и пристраивая машину в хвост колонне группы Мышкина. Увидев игольник, клиент начинает метаться, искать укрытие. А когда заходит компания с большими красивыми пистолетами, тут сразу все впадают в ступор. Ты бы видел, какая там немая сцена образовалась, когда Мышкин очередь в стену засадил! Один деятель чуть в бассейне не утонул.
Тех самых пятерых взяли?
Угу. На редкость сплоченный коллектив попался. У них даже на всех одна девица была. Ну, про эту-то братию можно забыть, их, считай, нет больше. А вот те субчики, на которых ты напоролся, занятный случай. Прямо руки чешутся узнать, кто такие.
Валюшок провел ладонью по виску. Голова болела именно с той стороны, куда чуть не попал вражий башмак.
Я для себя выводы сделал, сказал он. Больше не повторится.
Хотелось бы. Ничего, Леха, все самое интересное еще впереди. Как тебе первый рабочий день? Мало не показалось?
Это уж точно. Часто так?
Да что ты! Сегодня была просто фантастическая смена. Обычно тоска смертная. Оборванца нищего сгребешь, ментам передашь и то праздник. Иногда до того скучно, что сам начинаешь на свою задницу приключений искать. Мы ведь действительно очень хорошо почистили Москву.
А кто такой Бобик? вспомнил Валюшок препирательства в мобильном штабе.
Наемный убийца, бывший оперативник ГРУ. При задержании двоих наших застрелил, одного ранил. Его у нас менты выпросили, вот, как моего приятеля Шацкого. Хотели на заказчиков выйти. Так этот Бобик прямо по дороге в СИЗО удрал, да еще и в Америку. Одна радость не вернется.
Почему не вернется?
Потому что он для начала всех своих заказчиков нам сдал. Раскололся как миленький. И заказчики эти ждут Бобика с распростертыми объятьями. Понял? Смотри не сболтни. Информация закрытая.
Как раз ничего не понял, обескураженно пробормотал Валюшок. А зачем тогда он Петровке нужен был?
Я же говорю на заказчиков выйти.
А Э-э
У АСБ тоже есть свои интересы в этом мире, усмехнулся Гусев. И иногда они расходятся с интересами МВД. Бобик работал на таких людей, которых нет смысла трогать. Их выбраковка повлекла бы за собой новый дележ власти. А народу что нужно? Покой и стабильность. Ну, мы ему покой и обеспечили. Сделали кое-кому внушение, получили гарантии, что безобразие с заказными убийствами не повторится
и Бобика в Америку сплавили, заключил Валюшок.
Совершенно верно.
Чего-о?
Вот именно так, как ты сказал.
Ничего не понимаю, в очередной раз признался Валюшок. Слушай, Пэ, а ты-то откуда все это знаешь?
От верблюда, дружелюбно объяснил Гусев.
А мне зачем рассказываешь?
А я вообще трепло. Болтун я известный.
Валюшок обиделся и надолго замолчал. Машина катилась по бульварам. За окном Москва наслаждалась тихой летней ночью, и количество обнявшихся парочек на скамейках предвещало скорый демографический взрыв.
Господи, до чего же я люблю этот город пробормотал Гусев. Иногда, знаешь, такое зло берет ну почему, ну за что мне в нем не удалось вволю пожить, а?
То есть? хмуро буркнул Валюшок.
Старый я уже, вздохнул Гусев. А когда был молодой, здесь и шагу нельзя было ступить, чтобы на какую-нибудь сволочь не наткнуться. Именно тогда, когда так хотелось всем улыбаться, всех любить, просто радоваться жизни Теперь-то кругом одни улыбки, а мне это уже вроде и не надо.
«Еще как надо, подумал Валюшок. Отвернулся, попробовал отвлечься за окном действительно было красиво, но перед глазами так и маячил проклятый ботинок. На толстой кожаной подошве с мощным рантом. Интересно, предыдущих своих ведомых Гусев так же по-дурацки потерял? У него ведь тройка была».
Слушай, Пэ, начал Валюшок осторожно. Заранее извини, если много на себя беру Что случилось с твоими ведомыми? Ну, которые были до меня?
Гусев закусил губу.
Прости, Валюшок понял, что действительно рановато начал задавать такие вопросы. Прости.
Ерунда, бросил Гусев. Как сказал бы мой приятель Данила: «Расслабься, бывает» Знаешь, Лешка, кажется, мне уже не больно это вспоминать. Хотя Хотя ведь это я их угробил. Сам.
Он замолчал, и Валюшок не решился уточнить, что именно Гусев имеет в виду.
* * *
До того как заняться отстрелом бездомных животных, группа Данилова решала вполне серьезные и даже деликатные вопросы. Как-то само собой повелось, что именно Данилов занял в Центральном примерно то же место, что отдел нравов у милиции. Среди других старших «Данила» выделялся относительно гибкой психикой и хоть каким-то подобием воспитания. Ему не ставили особенные задачи нарочно, скорее поначалу они сами его находили, а потом это уже закрепилось. Как и все нормальные группы, команда Данилова честно ходила на маршрут, но специальные операции ей подсовывали такие, куда не пошлешь, допустим, Мышкина с его пулеметом и страстью к пальбе очередями. Данилов по-тихому ликвидировал подпольные дома свиданий и нелицензированные абортарии, без ненужных издевательств прикрывал штаб-квартиры религиозных сект, аккуратными точечными наскоками выдергивал из богемной среды распоясавшихся наркоманов и даже браковал проштрафившихся милиционеров, умудрившись при этом не нажить в «ментовке» смертельных врагов.
А то, что он зверски избивал сутенеров и однажды в припадке злобы поставил ведерную клизму шарлатану-целителю, считалось по меркам АСБ в порядке вещей.
Полное и безоговорочное исчезновение с центральных улиц города бомжей всех мастей и возрастов тоже было его заслугой. Конечно, группа Данилова в этой нудной, грязной и неблагодарной работе служила только руками загребущими. Дальше с каждым отловленным разбирались спецмедслужба и Реабилитационный Центр АСБ громадные структуры, призванные установить, окончательно ли клиент потерял человеческий облик, и создать тем, кто хотел и мог вылезти из помойки, нормальные стартовые условия. Разумеется, если клиент соглашался на детоксикацию, психокоррекцию и пятилетний испытательный срок с проживанием в глухой провинции под милицейским присмотром. Это для взрослых детей-то не спрашивали. Впрочем, беспризорники легко шли на помещение в интернат. С тех пор как воровство стало занятием смертельно опасным, а подавать нищим вся страна в едином порыве отказалась, выжить на улице стало не просто.