Только ничегошеньки из этого не вышло.
— Яблоко, — повторил Хьюл, вертя фрукт в ладони.
Томджон ласково улыбнулся. Ему было почти три годика, а он еще не произнес ни единого слова, смысл которого был бы доступен для окружающих. В душе Хьюла теснились самые мрачные предчувствия относительно затеянной ведьмами интриги.
— Все равно, он у нас смышленый, — заметила госпожа Витоллер, которая, устроившись под тентом, латала прорехи на кольчуге. — И как что называется, тоже знает. Все понимает и делает то, что ему говорят. Жаль только, сам ничего не говорит. — И она с нежностью потрепала мальчика по щеке.
Хьюл вручил яблоко Томджону. Тот принял его с весьма хмурым видом.
— Кажется мне, хозяйка, ведьмы за твой счет обтяпали какое-то свое грязное дельце. О подменышах слышали? Раньше такие частенько встречались. Моя прапрабабушка рассказывала, что у нас тоже один подобный случай был: эльфы подменили гномика человеческим детенышем. Когда он начал головой притолоки сбивать, тогда-то мы и поняли, что случилось. А ведь никто подвоха не почуял.
— Легко ль учуять вам подвох? Как сочен спелый плод, Покуда мякоть внешнюю уста с него не снимут, Так, словно спелый плод, налито жизнью сердце Человечье, покуда не раскопана в него лазейка, Дурманят взор его цветы, покуда мерзостная гниль Вслед за укусом не пойдет из затхлой сердцевины…
Оба взрослых ошалело уставились на Томджона. Тот ласково кивнул им и вновь принялся за яблоко.
— Да ведь это же был монолог Червя из «Тирана»… — только и смог прошептать Хьюл. Его хваленое красноречие на этот раз напрочь отказало. — Будь я проклят! — добавил он спустя минуту.
— Послушай, он говорил точь-в-точь как… — прошептала госпожа Витоллер.
— Я должен разыскать Витоллера! — вскричал Хьюл, откидывая задний бортик телеги.
В течение следующей минуты он прыгал через обледенелые лужицы, направляясь к началу кавалькады, где глава труппы, насвистывая веселый мотивчик, вел свой театр навстречу славе.
— С пожара или на пожар, б'зугда-зьяра?< Дословный перевод — «украшение лужайки». Смертельное гномье оскорбление, в данном случае употребляется в качестве добродушной брани> — весело приветствовал он гнома.
— Идем со мной! Он заговорил!
— Заговорил?!
Хьюл подскакивал, точно заведенный.
— Он декламирует роли! — воскликнул он. — Идем же скорее! И говорит он точь-в-точь как…
— …Я? — ошарашенно проговорил Витоллер несколькими минутами позже, когда весь комедиантский караван был отведен под безлиственную сень маленькой рощицы, приютившейся у дороги. — Неужели я именно так произношу этот отрывок?
— Именно так! — хором подтвердили соратники и друзья.
Юный Вилликинс, воплощающий, как правило, женские образы, легонько ткнул пальцем Томджона, который стоял на перевернутом вверх дном бочонке в центре плотного кольца зрителей.
— Малыш, а может, ты вспомнишь и мой монолог из «Развлеки себя сам»? Томджон кивнул и начал:
— Так знайте, что не умер тот, кто погребен под этим камнем. Ведь если б только Смерть способен был внимать…
Красное яблоко солнца все ниже клонилось к взмокшим полям, по которым одна за другой лениво перекатывались клубы тумана. Видавшие виды актеры, раскрыв рты, пялились на декламирующего мальчика. Хьюл под конец монолога аж прослезился.
— Да чтоб мне провалиться, — промычал он. — Ай да сукин я сын, вон ведь какие вещи писать могу. — И он шумно высморкался.
— Неужто и я произношу все именно так? — выдавил побелевший Вилликинс.
Витоллер с отеческой мягкостью потрепал его по плечу:
— Если бы ты, малыш, мог произносить это так, как он, то не торчал бы сейчас по задницу в грязи посреди этих диких полей и не пил бы чай из капусты.
Тут он громко хлопнул в ладоши.
— Так, довольно, довольно, — заорал он, выпуская в морозный воздух клуб пара. — Все по местам, живо. Затемно нужно быть у стен Сто Дата.
Актеры, невнятно ропща, стряхивали с себя чары и брели к своим фургонам, а Витоллер поманил к себе гнома и обхватил рукой его за плечи или, точнее, за верхнюю часть головы.
— Ну, что скажешь? — проговорил он. — Недаром про вашего брата молва ходит, что вы по части магии большие умельцы. Что ты с ним сотворил?
— У него же вся жизнь у подмостков проходит, хозяин. Чего тут удивляться, что он в нашем деле поднатаскался… — неопределенно высказался Хьюл.
Витоллер нагнулся и заглянул гному в глаза: