– Не принцесса ее ударила, а я, – сказал Шолто, вставая. Он пошатнулся, и я его подхватила, помогла восстановить равновесие. Он не препятствовал, что показало мне, как сильно он ранен. Я видела нанесенную Сегной кровоточащую рану, но пошатнулся Шолто, думаю, не из-за нее – и не из-за раны на месте щупальцев. Бывают раны, которые не видны, но они глубже и больнее, чем любая из тех, что могут кровоточить.
– Мне жаль, Шолто, но карга права, – нехотя произнес Ивар. – Сегна ударила вас обоих. Не будь принцесса воином, ее можно было бы избавить от этой обязанности, но она сидхе Неблагого Двора, а значит – воин.
– Принцесса не раз убивала на дуэли, – сообщил Файф.
– Если она откажется помочь Шолто избавить Сегну от мук, слуа никогда не признают ее королевой, – сказала Агнес. Она гладила подругу по лицу – удивительно нежный жест при таких когтях.
Я расслышала, как вздохнул Дойл. Он подошел шепнуть мне на ухо:
– Если ты спасуешь, Агнес всем объявит, что ты не воин.
– И что тогда? – прошептала я в ответ.
– Возможно, слуа не станут тебе подчиняться, когда ты сядешь на трон, потому что они – народ воинов. Они не признают вождем того, кто не омыт кровью сражения.
– Я в крови чуть ли не купалась уже, – буркнула я. Онемение проходило, сменяясь резкой дергающей болью. Из раны лилась кровь. Мне медицинская помощь была нужна, а не барахтанье в грязной воде. – Мне бы дозу антибиотиков.
– Что? – хором спросили Шолто и Дойл.
– Я смертная, не то что вы. Я могу подхватить инфекцию, заражение крови. Так что после того, как мы выберемся из той лужи, мне нужны будут антибиотики.
– Тебе действительно грозит такая опасность? – спросил Шолто.
– Грипп я подхватывала, так что отец заставил врачей сделать мне все детские прививки – он не знал, насколько высокая у меня сопротивляемость болезням.
Шолто удивленно вглядывался мне в лицо.
– Ты такая уязвимая.
– Да, по меркам фейри, – кивнула я и посмотрела на Дойла. – Знаешь, иногда я сомневаюсь, что мне хочется здесь править.
– Ты это серьезно?
– Если бы альтернативой был кто-то получше моего кузена – да. Я устала, Дойл. Я так хотела вернуться домой – а теперь я почти с той же силой хочу в Лос-Анджелес. Чтобы между мной и убийствами осталось побольше миль.
– Я говорил тебе как-то, Мередит: если б я мог вынести мысль о Келе на троне, я бы уехал с тобой.
– Мрак, – поразился Мистраль, – не может быть, что ты всерьез!
– Ты почти не выезжал за пределы холмов и не видел, что и в землях людей встречаются чудеса. – Дойл тронул меня за лицо. – Есть чудеса, что не поблекнут, когда мы отсюда уйдем.
Он говорил мне, что бросил бы все и последовал в изгнание за мной. Он и Холод. Когда они решили, что кольцо королевы, магический артефакт, выбрало Мистраля моим королем, Дойл сломался – сказал, что не смог бы видеть меня с другим, не вынес бы. Потом он собрался и вспомнил свой долг, как я вспомнила свой. Будущие короли и королевы не прячутся, не сбегают и не бросают королевство на откуп ненормальному тирану вроде моего кузена Кела. Кел будет похуже своей матушки Андаис.
Я смотрела на Дойла и хотела его. Хотела сбежать с ним.
Холод шагнул к нам, и я смотрела на двух своих мужчин и хотела завернуться в них как в одеяло. И совсем не хотела лезть в вонючую котловину и брести по заточенным как бритвы костям и грязной воде, чтобы убивать кого-то, кого не хотела даже ударить.
– Я не хочу ее убивать.
– Выбор за тобой, – тихо сказал Дойл.