Она потянулась – как будто погладить его по волосам. Шолто отдернулся и крикнул:
– Иди, иди сейчас же, или кончится бедой!
Файф отбросил плащ за плечи, руки легли на рукоятки мечей с обеих сторон. Он готов был выхватить клинки в любую секунду.
Агнес посмотрела на Шолто еще раз – скорее с отчаянием, чем со злостью. И полезла за Иваром по обрыву, когтями зарываясь в землю, чтобы не слететь на торчащие внизу кости.
Ивар уже брел по пояс в воде – а значит, озеро было глубже, чем казалось на вид. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться рукой до сердца Сегны между двумя повисшими мешками грудей. Потом он повернул к Шолто безгубое недооформленное лицо, и ничего хорошего его взгляд не обещал.
Агнес была выше Ивара и по воде прошла легче – ей глубина была всего по бедра. Она добрела до подруги, дотронулась – и испустила вопль отчаяния.
Шолто рухнул на колени.
– Сегна... – сказал он с настоящей скорбью.
Я опустилась на колени с ним рядом, тронула за руку – он отдернулся.
– Всякий раз, когда ты рядом со мной, я теряю кого-то близкого.
Ивар крикнул:
– Я не уверен, что она умирает. Ранена очень сильно, но может, еще выживет.
Агнес гладила подругу по лицу, но я видела, как бессильно открывается рот, как трудно дышит карга. Кровь пузырилась в ране на груди, текла из губ. Почти для любого это значило бы смерть.
– Она сможет вынести такую рану? – тихо спросила я.
– Не знаю, – ответил Шолто. – В прежние времена – да, но мы потеряли многое из того, кем были.
– У Аблойка рана еще кровоточит, – сказал Дойл.
Шолто опустил голову, спрятав лицо за вуалью белых волос. Я стояла совсем рядом и услышала, как он плачет – так тихо, что вряд ли слышал кто-то еще. Из уважения к царю я не подала виду, что заметила.
Сегна протянула к нему руку.
– Милосердия, мой господин, – выговорила она низким, булькающим голосом, захлебываясь собственной кровью.
Шолто поднял голову, но волосы не убрал, они щитом закрывали его лицо с двух сторон, так что только мне были видны следы слез у него на щеках. Голос у него был чист и спокоен, никто не понял бы по голосу, как скверно у него на душе.
– Ты просишь исцеления или смерти, Сегна?
– Исцеления, – пробормотала она.
Царь качнул головой.
– Снимите ее с костей. – Он посмотрел на Файфа. – Помоги им.
Файф помедлил мгновение, но потом осторожно соскользнул по склону и присоединился к брату в неподвижной вязкой воде. Им втроем удалось снять Сегну с костей, только один шип воткнулся в ребро карги, и Агнес с хрустом его сломала. Они взяли Сегну на руки, она корчилась от боли и кашляла кровью.
Агнес повернула к нам залитое слезами лицо.
– Мы не те, кем были когда-то, мой царь. Она умирает.
Сегна тянула к Шолто дрожащую руку:
– Милосердия...
– Мы не сумеем спасти тебя, Сегна. Прости, – сказал Шолто. Теперь уже все было ясно.
– Милосердия, – снова попросила она.
– Милосердие бывает разное, – сказала Агнес. – Неужели ты оставишь ее мучиться?
Голос у нее был искажен от слез и пылал от гнева. Такие слова жгут горло, когда их произносишь.
Шолто покачал головой.
Ивар пропел по-птичьи:
– Ты должен подарить ей смерть, Шолто.
– Оба они должны – царь и принцесса, – поправила Агнес, глядя на меня с такой злобой, что я едва не вздрогнула. Если б фейри еще умели убивать взглядом, я бы умерла на месте. Она сплюнула в воду.
– Не принцесса ее ударила, а я, – сказал Шолто, вставая.