Смотреть, как некая тварь отрывает от преступника конечность за конечностью, и вполовину не так забавно, как делать это самой.
– Да и исцеляемся мы быстрее, если она делает это сама, – вставил Рис.
Дойл кивнул.
– Верно, пытать можно было дольше и чаще, если не привлекать к пытке тех тварей.
– А что это за твари? – спросила я. Мне очень не нравился их серьезный гон.
– Жуткие твари. Смертные сходили с ума от одного взгляда на них.
– И давно они исчезли из ситхена?
– С тысячу лет назад или немного больше, – ответил Дойл.
– Леса продержались дольше, – отметила я.
– Да, дольше.
– А почему вы все так встревожились?
– Потому что если ты – или сила Богини через тебя – смогла вернуть нам одно сердце, – сказал Аблойк, указывая на простиравшийся вокруг лес, – то надо быть готовыми, что и второе сердце нашего двора может снова ожить.
– Не слишком ли Мерри благая, чтобы оживить такой ужас? – почти с надеждой спросил Мистраль.
– Ее руки власти – руки плоти и крови, – возразил Дойл. – Не Благого Двора магия.
– Я пошел к принцессе за помощью для народа Нерис, но теперь я не хочу ею рисковать ради племени изменников, – заявил Мистраль.
– Если мы их спасем, они станут лояльны, – сказала я.
– Они все еще уверены, что твоя смертность заразна, – заметил Рис. – И думают, что мы начнем стариться и умирать, если ты сядешь на трон.
– Как вы думаете, хватит ли соплеменникам Нерис благородства оценить, что я не хочу дать принесенной ею жертве пропасть впустую? Нерис отдала жизнь ради жизни своего дома, и я хочу, чтобы жертва оправдала себя.
Стражи задумались ненадолго. Наконец Дойл сказал:
– Благородства у них хватит, а вот благодарности – не знаю.
Глава 9
– Сюда нас перенесла божественная магия, – сказал Рис. – Но как мы отсюда выберемся? Дверь исчезла.
– Мередит, – позвал Холод и я повернулась. – Попроси у ситхена дверь наружу.
– И все? Думаешь, это так просто? – удивился Рис.
– Да, если ситхен желает спасения дома Нерис.
– А если не желает или если ему все равно?
Холод пожал плечами:
– С удовольствием выслушаю твои предложения. Рис только развел руками.
Я поглядела на темную стену и попросила:
– Мне нужна дверь наружу.
Темнота поредела, и в стене грота возникла дверь – большая и позолоченная. Я чуть не сказала "Спасибо", но древняя магия часто не любит благодарностей вслух – принимает как оскорбление. Я сглотнула и прошептала:
– Какая красивая дверь.
Дверная рама тут же покрылась резьбой: как будто невидимый палец нарисовал на дереве вьющиеся лозы.
– Это что-то новенькое, – прошептал Рис.
– Пойдемте-ка, пока она не растворилась в воздухе, – посоветовал Холод.
Он был прав. Наверняка прав. Но странное дело – никто из нас не спешил пройти в дверь, пока невидимая рука разрисовывала ее лозами. Только когда дверь перестала изменяться, Дойл повернул золотую ручку. Открылся выход в коридор такой же черный, как кожа стража. Если бы Дойл не двигался, его было бы не разглядеть в проеме.
Рис потрогал стену:
– Не помню, сколько лет не видел в ситхене черных коридоров.
– Стены из того же камня, что в покоях королевы, – прошептала я. В блестящих черных стенах королевских покоев я пережила столько неприятного, что вид черного коридора меня напугал.