Хотя чего я говорю — если бы они действительно адекватно отреагировали, то я бы до конца своих дней не отмылся. А так Саня и Дима продемонстрировали абсолютный, с моей точки зрения, неадекват.
— Вау, — закричал Александр, как только я перешагнул порог офиса. — Да ты на человека стал похож!
— Почем сукно? — вторя ему, буркнул Дмитрий, и я было напрягся, приготовившись к потоку глумления, который, казалось, готов был сорваться с их змеиных уст, но тут случилось невероятное.
— Ух ты, костюмчик от «Армани»! — вдруг воодушевленно выкрикнул Саня. — А ну-ка — лейбл покажи!
— Солидно, — подтвердил Дима, ради этого встав со своей табуреточки и пощупав рукав моего пиджака. Причем проделано это было с пиететом и западанием в глубочайшем пардоне перед фирмой-производителем товара.
— А галстук-то — «Кати БутОвская»! — выкатив глаза, аж затрясся маленький глава предприятия.
— И булавка на галстуке от «Картье», — подпевал восхищенно огромный бухгалтер.
Следующие десять минут ребята обменивались гламурными словечками. Я услышал краткий сравнительный анализ современных производителей деловой одежды, последние направления в развитии офисного костюмированного искусства и прочая, прочая, прочая.… Одним словом — меня не покидало ощущение того, что я разговариваю не со своими друзьями-мужчинами, а пытаюсь вести беседу одновременно с бывшей женой и дочерью, находясь перед стройными рядами каких-нибудь бутиков в гигантском супермаркете модной одежды.
То, что мои офисные крысы оказались ужасными модниками — для меня явилось невероятным откровением, сравнимым по значимости с открытием теории относительности для современной науки. Совершенно по другому взглянул я на ребят — и не скажу, кстати, что с этого ракурса они мне понравились больше. Я то был уверен раньше — свои костюмы они покупают где-нибудь в магазине спецодежды. Так прямо и стояла перед глазами картина: огромный зал, длинный ряд оранжевых жилеток служб коммунальных услуг; рядом ряд спецодежды для работы в агрессивных средах (резиновые сапоги там, гидрокостюмы и т. д.); следом ряд грубых спецовок строителей; и вот, наконец, мы дошли до черно-белой спецодежды офисных работников. А оказалось вон оно что — прямо-таки подиум у нас был все это время, а не офис.
Мои друзья не были прекрасными дамами, так что я с ними особо церемониться не собирался. Да и вообще слово «прекрасные» к моим приятелям-предпринимателям мало применимо, разве что в контексте со словом «друзья». Но в этой ситуации им не помогло то, что они мои друзья, ибо любимая мозоль — есть любимая мозоль.
— Разгалделись, сороки черно-белые! — прервал я разговоры об офисной модности. — То, что я на себя снаружи этот ужас нацепил, вовсе не означает, что я внутри поменялся. Нашлись тут фотомодели…
— Да ладно тебе, Тим, — сразу замялся Саня, сделав виноватое выражение лица. — Это же на имидж работает…
— ИмИдж делами крепИдж! — выдал я неожиданно возникшую в голове поговорку, чем вверг в легкий ступор офисных работников (признаюсь, сам немного опешил). Из ступора я вышел первым, и этим грех было не воспользоваться, что я и сделал: — Мы тут вечно будем стоять, или пойдем куда-нибудь?
— Собрать документацию надо, — потерянно пробурчал Дима, оглядывая наш затрапезный офис, к которому мы привязались за долгие годы всей душой. — Вещи личные опять же…
— Сейф тут, лицензии всякие, — тоже вдруг струхнул Саня. Чувствовалось, что ему страшновато срываться с насиженного места. — Опять же, вещи личные…
— Трусить команды не было! — гаркнул я, решив взять дело в свои руки, и в глазах ребят проявилась некая осмысленность.