Зои, ей тогда было всего семь, проснулась той ночью, наверное, из-за сирен полицейских машин, которые выехали на убийство на дороге нашли мертвого человека, это был дилер Джулии. Зои вошла в комнату матери и увидела, что Джули не шевелится, а ее тело окоченело.
Она позвонила мне и смогла сказать сквозь всхлипы только: «У мамы губы голубые! Голубые!» Я позвонила в 911. Но пока доехала скорая, было уже поздно.
Когда Зои жила у меня, ей постоянно снились кошмары, но она про них не рассказывала. Какое-то время она рисовала драконов, таких же, как когда рисовала с мамой, только теперь никогда не раскрашивала им глаза голубым. Я пыталась ей помочь, но к психологу она идти не хотела. «Они заставят меня забыть, говорила она. А я не хочу».
Бывает много видов зависимости, и одна из самых коварных это беспомощная преданность болезненному воспоминанию, самостоятельно возложенное на себя наказание быть прикованным к острой неровной отмели, образованной из одного-единственного момента в прошлом. Ее воспоминание о Джули в ту ночь горе, предательство, гнев, вина главенствовало над ее жизнью. Это был шрам, который занимал все ее существо и который она никак не могла перестать ковырять.
Забвение не приносит утешения, но чтобы излечиться, иногда нужно стереть воспоминание, забыть.
ЗОИ
Александр думает, что драконы изначально прилетели в Маннапорт из-за нашей боли.
Я думаю, это не так. Как я сказала, в Маннапорте нет ничего особенного. У нас средний уровень горя и страданий, покинутости и предательства, не больше и не меньше.
Но мелкие драконы особенные. Их нельзя использовать для работы, по крайней мере, не так, как этого хотят взрослые. Но если скальпелем нельзя спилить дерево, это не значит, что от него нет толку.
Вот, я приготовила Йегонгу миску повидла, потом ему отнесу. Видите, какую я взяла голубику? Не точно того оттенка, как его глаза, но лучше не нашла. Голубой очень красивый цвет.
Примечание автора: Подробнее о демоне Максвелла и термодинамических свойствах стирания информации читайте «Термодинамику вычислений. Обзор» Чарльза Беннета («Международный журнал теоретической физики», том 21, 12 (1982), стр. 905940).
Нидхёг. Джо Уолтон
Там, где река превращается в бетон. Брук Боландер
Брук Боландер (brookebolander.com) удостаивалась за свои работы премий «Небьюла» и «Локус», а также попадала в шорт-листы премий «Хьюго», имени Ширли Джексон, Теодора Старджона, Всемирной и Британской премий фэнтези. Ее произведения публиковались на Tor.com, в Lightspeed, Strange Horizons, Uncanny, New York Times и других изданиях. В настоящее время живет в Нью-Йорке.
Когда один из головорезов Реймонда Стерджа наконец столкнул с дороги его маслкар когда «Додж Супер Би», трясясь по траве, перекатился через высокую насыпь и сделал последнюю стойку с включенным дальним светом, к Джо резко вернулись остатки памяти и он снова узнал себя.
Запах шалфея и сточных вод. Тележки для покупок, грязные подгузники. Плывущие по течению пенопластовые контейнеры, хлопающие челюстями. Сверкающие глаза кукушки-подорожника, которая наклонилась у кромки воды, чтобы попить.
Перья цвета бензиновой лужи. Рябь и мурашки от морды до кончика хвоста. Жирный мех. Добрые девичьи глаза, когда она, такая смелая, протянула руку и
Джо сжал руль своими большими руками так крепко, что услышал треск. «Супер Би» ударился носом о воду. Пустынная ночь разлетелась на осколки.
«Супер Би» был подарком от Реймонда, будто того, что он вытащил Джо из канавы и дал ему имя и работу, было недостаточно. Большинство больших и важных ребят видели просто растерянного парня, съежившегося в самом дальнем углу парковки, голого, как в тот день, когда его только сотворил Господь, и не останавливались, пока между ними и Нарушителем Порядка не оказался служащий гостиницы, телохранитель и блестящая черная дверь лимузина. Реймонд был не самым большим и важным парнем. Сам он потом рассказывал, что заметил Джо мельком, на ходу, и пробормотал что-то типа «Господи Иисусе, ну и большой же сукин сын» и поторопил своих парней, чтобы забрали вышеуказанного большого сукина сына, пока никому не вздумалось вызвать охрану. Реймонд Стердж всегда видел открывающиеся перед ним возможности. Как и всякому, кто строил жилые комплексы в пересохшем русле реки, ему полагалось обладать неким ви́дением. Либо быть не в своем уме.
Джо ничего из этого не помнил. Все, что предшествовало моменту, когда он проснулся у Реймонда в клубном доме, втиснутый в несоразмерно маленький халат, окутывала тьма, куда не проникал свет фар на двухполосной горной дороге. Без одежды, без удостоверения, без воспоминаний. Без имени. И если остальное не слишком его беспокоило, то отсутствие имени казалось существенным, но почему он сам не мог определить. Оно просто было ему нужно. Не столько для других, сколько чтобы просто обрести себя.
Как для Чеза или Дона слишком страшный на вид, проговорил Реймонд надменно. Для Бреда недостаточно блондинист, для Винса слишком симпатичный. Хотя глаза у тебя честные. Странного цвета, но честные. Челюсть крепкая, квадратная. Назовем тебя Джо. У меня так в детстве пса звали. Очень по-американски. Ты не возражаешь?
Нет, он не возражал. Что-то в глубине его черепа приоткрыло жалюзи и зашипело, но он проигнорировал это и стал Джо. Вот так просто. Большой Джо Гейбриел, один из парней Реймонда Стерджа. Тот, кто тихонько приглашает тебя во дворик над ночным клубом. Тот, кто выступает из темноты слева от Реймонда и чьи длинные пальцы сжимают молоток, чьи ручищи так велики, что сам инструмент кажется игрушечным, будто все это какая-то шутка. Вот только это никакая не шутка.
«Ничего личного», говорили всегда его глаза. Они переливались, как перья у скворца. Одна из бывших жен Реймонда носила кольцо со вставкой из черного опала размером с четвертак. И глаза Джо выглядели так же, сказал Реймонд, как то дурацкое кольцо Тины. «Бабы, наверное, с катушек съезжают, когда ты на них зыркаешь».
Джо нечасто выпадала возможность зыркать на кого бы то ни было. Обычно он делал только то, что приказывал ему Реймонд. Пугал. Бил. Ломал все, что было нужно ломать, хватал все, что нужно было хватать, и выбрасывал все, что требовалось разрезать на части и бросить в самом далеком и пыльном ущелье.
Реймонд поселил его во вшивом многоквартирном комплексе, которым владел сам. Комплекс назывался «Ривервью», и аренда здесь обходилась Джо всего в десятую часть зарплаты. Дешевые ручки дверей и шкафчиков отваливались у Джо с такой регулярностью, что он научился использовать инструменты для иных задач, помимо тех, которые ему поручал босс.
Ему ничего особо не требовалось. У Джо было шесть хороших костюмов, пара белых футболок, две запятнанные пары джинсов и пара плавок, которые, как сказал ему спасатель в городском бассейне, куда он ходил, были «опасно обтягивающими». По мере того, как дни сливались в недели и месяцы, годы плодились, как кролики, а его место в организации Реймонда становилось все более высоким, ему предлагали многое деньги, дома, новые машины, но он не видел в этом ничего привлекательного. Только вежливо отказывался и продолжал идти по все тому же пути, который выбрал себе в этом мире.
Вплоть до того дня, когда Реймонд взял его за запястье и вывел на улицу посмотреть на «Супер Би». Ему сказали, что он больше не может ездить с работы и на работу на дрянном бьюике. «Оставайся в Ривервью, если хочешь, носи те же шесть костюмов, пока задницу не протрешь, но ездить ты будешь на этой машине. Не оскорбляй меня спорами. Даже не думай».