Они спорят об отчуждении собственности и дотациях от властей Содружества, ценах на недвижимость и налоговых льготах, изоляционных стенах и зонах безопасности. Они хотят, чтобы городской управляющий заключал сделки с большими корпорациями, чтобы обеспечить рабочие места, и чтобы каждый житель получал свою долю прибыли от драконов.
Но кажется, никто не думает о том, почему драконы прилетели сюда и как сделать так, чтобы Маннапорт не стал очередным Тайтусвиллом.
В Маннапорте нет ни чудес природы, ни крупных университетов, ни денег, ни искусства. Мы не отличаемся от множества других городков в Содружестве аккуратных и мирных, если смотреть со стороны, но полных боли и отчаяния внутри. Моя школа кажется большой и пустой из-за того, что люди уезжают, если есть возможность, и не возвращаются. Хорошую работу трудно найти. Если хочешь остаться здесь можно рассчитывать только на всякие халтурки. Еще одна проблема наркотики, а по ночам иногда слышны выстрелы. Я раньше думала, это подростки взрывают петарды, но однажды увидела мигалки полицейских машин, которые мчали по семнадцатому шоссе, а потом прочитала, что неподалеку нашли труп.
[Мы на холме, внизу виден парк. Драконы ползают, копошатся, расхаживают там; они такие разноцветные, как полевые цветы в траве. Издали они похожи на бабочек, птиц и на кусочки живых красок, кружащихся в стремлении обрести форму.]
Сюда стоило подняться, да? Я прихожу сюда почти каждый день, только ради вида. Полиция говорит держаться подальше, но я не могу представить, чтобы они кому-нибудь навредили. Они уж точно выглядят более смирными, чем индейки, которыми улицы кишат по осени. Когда я оказываюсь здесь, я забываю про школьные сообщества, всякие сплетни, папино ворчание, про то, что нужно постричь бабушкину лужайку, мне просто приятно знать, что в этом мире есть прекрасные создания, чьих забот нам никогда не понять и которым никогда не будет дела до того, что заботит нас. Так вселенная кажется немножечко больше, понимаете?
Я спрашиваю себя: зачем драконы сюда прилетели? Зачем?
Но когда смотрю на это, кажется, что ответ не так уж важен.
ИЮНЬ
ИНГРИД
[Дети играют на площадке.
Фокус смещается на ниссу, возвышающуюся на заднем плане. Ветки выглядят несколько странно: кажутся слишком поникшими, слишком отягощенными листвой.]
Настроения в городе определенно изменились. Не так уж много людей говорят о тех деньгах, которые мы заработаем на продаже земли застройщикам, и не так же много боятся перемен. Я бы сказала, мы привыкаем к драконам.
[Бейсбольный мяч попадает в ниссу, и весь пейзаж буквально взрывается. То, что лишь мгновением ранее казалось просто купой листьев, превращается в сверкающие чешуйки, вытягивающиеся конечности, расправляющиеся крылья, распрямляющиеся усы, щелкающие мигательные перепонки. Зеленый цвет маскировки сменяется красным, золотистым, блестит голубым и темно-синим целое облако драконов, чей хамелеоний сон оказался потревожен, вдруг взмыло в воздух. Смешанная стая североамериканских сохатых, сибирских змиев, мезоамериканских пернатых серпентов, бескрылых восточно-азиатских лунгов, огненнохвостых южноазиатских наг, европейских тонкокрылых и других видов. Все они были не крупнее павлина, а многие и гораздо меньше.
Мгновение дети любуются их воздушным представлением, но быстро теряют интерес. Девочка подбегает к подножию дерева и, осторожно ступая среди помета, достает мячик. Дети продолжают свою игру. Потревоженные драконы один за другим возвращаются к дереву, усаживаются и снова облачаются в свой камуфляж.]
Милые, да? Некоторые разочарованы, большинство испытали облегчение. Эти драконы не имеют ничего общего с великанами Библиотеки Уиденер, которая обеспечивает энергией Бостон, или даже теми, что поменьше, которые управляют гигантскими реактивными самолетами, пересекающими Атлантику и континент.
О, я не хочу строить из себя специалиста по драконам. Я сама не видела драконов до восемнадцати лет, когда приехала в Уэллсли, первокурсницей с вытаращенными глазами.
[Архивные фото колледжа Уэллсли, представленные в стиле Кена Бёрнса[16].]
Тогда в фонде Уэллсли было всего пятеро: три американских бизонорогих, валлийский виерн и английский змей. Они не шли ни в какое сравнение с пятисотголовым фондом Гарварда-Рэдклиффа, но для меня это богатство, эта мощь была за гранью воображения.
Пока остальные девочки еще обустраивались, я решила прогуляться вокруг озера Вубан, где поселилась самая маленькая из бизонорогих, Делирия. Был уже вечер, и я не ожидала что-либо увидеть. Я знала, что драконы были очень заняты и редко бывали у себя. Хотя, как и большинство университетских драконов, они слетелись в Уэллсли, потому что их привлекла сокровищница знаний, сосредоточенная в библиотеках и лекционных залах, договор Содружества и университета предполагал, что драконов убедят обеспечивать энергией с помощью огненного дыхания фабрики и мельницы в соседних городках.
Однако профессора также знали, что драконам требовалось бывать у себя в жилище, чтобы восстанавливаться. Драконы не питались одним только зерном и мясом: их духовное здоровье требовало погружения в академическую атмосферу колледжа, требовало проводить время в одиночестве и размышлять знаю, современные специалисты скажут, что это все чепуха, но я верила в это тогда и верю сейчас.
Неплохая метафора студенческой жизни, как по мне.
Тропа вдоль берега была окутана туманом, как и само озеро. Я шла и шла, воодушевленная мыслью, что я сама по себе, что за мной не присматривают ни родители, ни наставники. Я воображала себя героиней старинной баллады, которая пробиралась по долинам и болотам, преследуя дракона, сторожащего сокровища. Тяжелая мгла не позволяла увидеть другой берег озера, поэтому оно казалось огромным, как целый океан: тогда я не знала, что потеря пространственного чувства это распространенный психологический эффект от близости дракона.
Вдруг раздался громкий рев он напомнил мне звук реактивного двигателя. Я повернулась, и мне открылось зрелище: вода в озере взорвалась, будто вулкан. Мгла на мгновение расступилась, явив длинную, извилистую шею, как на рисунках бронтозавров, которые я видела в книжках, а наверху нее была огромная рогатая и пушистая голова. Солнечный свет, преломленный туманом, окружил эту голову сиянием тысячи цветов, которые я никогда не видела и которым даже не знаю названий. Голова повернулась ко мне, а эти глаза, голубые, округлые, засветились изнутри, встретились с моими.
Затем Делирия, почти небрежно, приоткрыла пасть и мягко зашипела, будто говоря шепотом; туман клубился вокруг ее пасти, сияя слабым голубым светом, как айсберг. У меня же сердце подскочило к самому горлу.
Она отвела взгляд и посмотрела на небо. Широко раскрыла челюсти и выдохнула пламя оно было как огненный цветок, распустившийся посреди озера.
Не думаю, что до этого я когда-либо понимала буквально, что значит, когда говорят: «захватывает дух». Я видела немало научных иллюстраций и фотографий драконов, которые сворачивались внутри электростанций и с помощью огня генерировали пар, чтобы тот вращал турбины, производившие электричество, а то, в свою очередь, служило источником силы для механизированного мира. Но драконы на тех иллюстрациях казались прирученными и управляемыми, казались органическими компонентами механизма современного мегаполиса.
Но находиться прямо перед драконом оказалось совершенно не так это было возвышенное чувство, как сказали бы поэты-романтики. Я сразу же поняла, почему столько исследователей и инженеров старины проходили сквозь грозовые бури, через затянутые льдами арктические воды, бездорожные пустыни, усеянные скелетами и болотами с ядовитыми испарениями, лишь бы хоть глазком увидеть этих великолепных созданий.