Я буду молиться об этом, пока жива, заявила молодая миссис Хэллоран, набожно складывая руки.
Хочешь, я ее столкну? предложила Фэнси. Как она столкнула папу?
Фэнси! воскликнула мисс Огилви.
Пусть говорит, что хочет, возразила молодая миссис Хэллоран. Пусть запомнит хорошенько. Фэнси, детка, повтори, что ты сказала.
Бабушка убила папу, послушно повторила Фэнси. Столкнула с лестницы и убила. Это сделала бабушка, правда?
Мисс Огилви возвела глаза к потолку, однако понизила голос, как приличествует в день траура:
Мэри-Джейн, вы извращаете ум ребенка и к тому же лишаете ее шансов на наследство
В этот день, заявила молодая миссис Хэллоран, придавая мышиному личику выражение укоризненного достоинства, я хочу, чтобы вы все до единого запомнили раз и навсегда: Фэнси стала сиротой из-за мерзкой старухи, которая не вынесла, что дом принадлежит кому-то другому! А ведь я была его женой, возлюбленной спутницей жизни!
Она часто задышала и прижала руки к груди.
Столкнула его с лестницы, добавила она угрюмо.
Я твоего отца бессмертный дух[1], процитировал Эссекс, обращаясь к Фэнси.
Он зевнул и поерзал на бархатной кушетке.
А где «похоронные пироги»?[2] Не собирается же старуха морить нас голодом, раз захапала все себе?
Это неслыханно! воскликнула молодая миссис Хэллоран. Думать о еде, когда Лайонел еще не остыл в гробу! Фэнси!
Она протянула руку, и Фэнси неохотно подчинилась, взметнув черным подолом. Молодая миссис Хэллоран двинулась в сторону главной лестницы.
Теперь мое место подле сироты, сказала она через плечо. Пусть принесут мой обед наверх, в детскую. Все равно у меня сейчас начнется приступ.
«Когда жить, если не теперь?» [3] гласила надпись черными готическими буквами с капелькой позолоты над аркой окна, расположенного на лестничной площадке. Молодая миссис Хэллоран остановилась у окна и обернулась. Фэнси все еще поднималась по лестнице, путаясь в подоле юбки.
Горе мое горькое, вздохнула молодая миссис Хэллоран, прижав одну руку к груди, а другой едва касаясь широких отполированных перил. Фэнси, поторопись же!
Слегка опираясь на плечо дочери, миссис Хэллоран исчезла в левом верхнем крыле, которое до недавнего времени делила с Лайонелом.
Эссекс с отвращением смотрел им вслед.
Муженек-то небось только и мечтал о смерти, пробормотал он.
Не надо вульгарностей, нахмурилась мисс Огилви. Даже наедине со мной, пожалуйста, не забывайтесь: мы всего лишь наемные работники, а не члены семьи.
Вообще-то, я тоже здесь, внезапно подала голос тетя Фэнни из темного угла. Вы этого, конечно, не заметили, но прошу вас, не смущайтесь. Хоть я и член семьи, вовсе не обязательно
Эссекс снова зевнул.
Есть хочу!
Интересно, подадут ли настоящий обед? поинтересовалась мисс Огилви. Я впервые на похоронах с тех пор, как живу здесь; даже не знаю, что она решит. Пожалуй, надо присесть
Никому нет дела, если тетя Фэнни останется у себя в комнате, пробормотала тетя Фэнни. Передайте жене моего брата, что я присоединюсь к ней после ужина.
И я впервые на похоронах. Эссекс встал и лениво потянулся. От них в сон клонит. Как думаете, старуха заперла джин ради такого случая?
На кухне полно, отозвалась мисс Огилви. Для меня самую капельку, спасибо.
Все закончилось, объявила миссис Хэллоран.
Она стояла позади инвалидного кресла мужа, глядя ему в затылок безо всякой цели. В прежние времена, еще до того как мистер Хэллоран навечно занял место в инвалидном кресле, миссис Хэллоран с трудом контролировала выражение лица и жесты, однако теперь, когда он не мог резко обернуться, миссис Хэллоран была с ним любезна (предусмотрительно занимая место за спинкой кресла).
Его больше нет, Ричард. Все прошло как надо.
Мистер Хэллоран заплакал впрочем, не первый раз: с тех пор как до него дошло, что второй молодости ему не видать, он плакал часто и охотно.
Единственный сын, прошептал мистер Хэллоран.
Да
Миссис Хэллоран поджала пальцы, чтобы не барабанить ими по спинке: не стоит суетиться в присутствии больного, прикованного к инвалидному креслу нужно проявлять терпение. Она беззвучно вздохнула.
Постарайся держать себя в руках.
А помнишь, спросил Хэллоран с дрожью в голосе, когда он родился, мы велели звонить в колокола на конюшне?
Верно, с энтузиазмом подхватила миссис Хэллоран. Я могу распорядиться, если хочешь.
Пожалуй, не стоит, ответил мистер Хэллоран. В деревне нас не поймут. Нельзя потакать сантиментам за счет общественного мнения. Не стоит, пожалуй. Да и вообще, добавил он, Лайонел их не услышит.
Теперь, когда его больше нет, нужно назначить управляющего имением.
Лайонел совсем не справлялся. Когда-то с моей террасы был прекрасный вид на розовый сад, а теперь я вижу лишь живую изгородь. Я хочу, чтобы ее срезали, тотчас же!
Не волнуйся так, Ричард, тебе вредно. Ты всегда был хорошим отцом. Я распоряжусь, чтобы изгородь подровняли.
Мистер Хэллоран пошевелился, глаза снова наполнились слезами.
А помнишь, я хотел сохранить его кудряшки?
Миссис Хэллоран надела на лицо печальную улыбку и вышла вперед.
Дорогой, тебе вредно волноваться. Я знаю, Лайонел любил тебя больше всех на свете.
Нет, так не годится, возразил мистер Хэллоран. У Лайонела есть жена и дочь; нельзя ставить отца на первое место. Орианна, ты должна с ним поговорить. Скажи ему, что я этого не потерплю! Его главный и единственный долг перед женщиной, на которой он женат, и перед милой крошкой. Скажи ему
Он нерешительно умолк.
Так это Лайонел умер? неуверенно переспросил мистер Хэллоран.
Миссис Хэллоран переместилась за спинку кресла и позволила себе устало закрыть глаза. C усилием подняв руку, она мягко опустила ее на плечо мужа.
Похороны прошли весьма достойно.
Помнишь, когда он родился, мы велели звонить в колокола?
Миссис Хэллоран тихонько поставила бокал и перевела взгляд с Эссекса на мисс Огилви.
А тетя Фэнни спустится к десерту?
Добавив последний штрих к сегодняшнему безоблачному счастью, съязвил Эссекс.
Миссис Хэллоран устремила на него пристальный взгляд.
На подобные замечания, произнесла она, Лайонел счел бы необходимым напомнить, что вам здесь платят не за иронию, а за реставрацию фресок в столовой.
Орианна, милая, возразил Эссекс с фальшивым смешком, уж вас-то я никак не подозревал в забывчивости! Фресками занимался предыдущий молодой человек, а я составляю каталог для библиотеки.
Лайонел не различил бы, заметила мисс Огилви и порозовела от смущения.
Но заподозрил бы, добавила миссис Хэллоран. Там у дверей тетя Фэнни, я слышу ее кашель. Эссекс, впустите ее, а то она сама ни за что не решится.
Эссекс картинно распахнул дверь.
Добрый вечер, тетя Фэнни! Надеюсь, сегодняшняя траурная атмосфера вам по душе?
Не стоит за меня беспокоиться. Добрый вечер, Орианна, мисс Огилви. Право, не утруждайтесь. Вы прекрасно знаете, что на тетю Фэнни не стоит обращать внимания. Орианна, я с удовольствием постою.
Эссекс, распорядилась миссис Хэллоран, принеси тете Фэнни стул.
Уверена, что молодому человеку это в тягость, Орианна. Я привыкла сама о себе заботиться, уж ты-то знаешь.
Эссекс, бокал вина тете Фэнни.
Орианна, я пью только с равными. Мой брат Ричард
отдыхает. Он уже пообедал и принял лекарство. Ничто не помешает тебе увидеться с ним вечером, обещаю. Да сядь ты уже наконец!
Я не привыкла подчиняться приказам, однако ты теперь здесь хозяйка, судя по всему
Так и есть. Эссекс Миссис Хэллоран поудобнее расположилась в кресле, откинув голову на спинку. Желаю слышать, как вы попусту растратили свои юные годы только самое скандальное!
Тропа становится все прямее и у´же, произнес Эссекс. Годы наступают, тропа сужается как острие ножа, и я ползу вперед, хватаясь за соломинку, а годы сдавливают бока и смыкаются над головой