Усман Шах
Также меня сопровождал афганец или пуштун[22], солдат из числа иностранных наемников Махараджи[23], которого послали встретить меня, когда я прибыла в Кашмир. Этот человек, Усман Шах, внешне походил на бандита. Он носил невероятно высокий тюрбан, украшенный маками или птичьими перьями, любил броские цвета и постоянно менял наряды. Усман Шах всегда шел впереди меня, неся за плечом большой меч, грабил и бил людей, пугал женщин и в конечном итоге в городе Лех[24] был признан убийцей, так что интуиция меня не подвела. Такой сопровождающий большая ошибка. Вполне естественная реакция окружающих на его жестокость и алчность настороженное, подозрительное и неприветливое отношение к находящемуся под его защитой путешественнику вроде меня.
Я жила в кабульской палатке размером 7 футов 6 дюймов[25] на 8 футов 6 дюймов, и весом 75 фунтов[26] вместе с шестами и железными колышками. Внутри были топчан и пробковый матрас, складной стол и стул, а также индийский дхурри[27] в качестве ковра.
У моих слуг была палатка площадью 5 футов 6 дюймов и весом не более 10 фунтов, в которой я отдыхала во время полуденного привала. Чайник, медный котелок и сковорода, немного эмалированной посуды, постельные принадлежности, одежда, инструменты для работы и материалы для рисования довершали мою экипировку. Слуги несли стеганые одеяла, постельные принадлежности и собственную кухонную утварь, не желая пользоваться той, что принадлежит христианке, других проявлений религиозности я за ними не замечала. Из съестных припасов я взяла с собой лишь чай, концентрат супа Эдвардса и сахарин. Палатку, мебель, одежду и тому подобное без труда несли три мула, за каждого из которых и услуги погонщика я платила по шиллингу в день. Овец, муку грубого помола, молоко и ячмень можно было по вполне приемлемой цене купить по дороге.
Отправление из Шринагара
Лех, столица княжества Ладакх[28], или Малого Тибета, находится в девятнадцати днях пути от Шринагара, но мое путешествие заняло двадцать шесть дней. Первый дневной переход мы совершили по воде через канал Наллах Мар[29] и озеро Анчар[30], арендовав плавучий дом в Гандербале[31], что в нескольких часах езды от Шринагара. Широкая и бурная река служила главной улицей, а множество извилистых каналов переулками. Никогда еще эта гималайская Венеция не казалась мне столь чарующе прекрасной, как в рассеянном послеполуденном июньском свете. Когда мы загружались на плавучий дом, все было залито ярким солнечным светом: река, украшенные причудливыми узорами лодки и баржи с яркими навесами и рядами из тридцати или сорока гребцов в шафрановых одеяниях и синих тюрбанах; расписной фасад и позолоченный купол Дворца Махараджи[32]; массивные мосты из гималайского кедра, которые веками противостоят свирепой и разрушительной силе реки Джелам; затейливо живописная деревянная архитектура, коричневые резные решетчатые фасады домов, стоящих вдоль бурлящего водного потока, и даже сквозь густую листву смыкающихся над темно-зеленой водой деревьев пробивались веселые солнечные лучи. В тени температура превышала 92 градуса по Фаренгейту[33], и солнце нещадно слепило глаза. Я была очень рада, когда плавучий дом повернул за угол и, оставив позади бурные воды Джелама, продолжил путь по тихому, узкому и резко извивающемуся каналу, который пересекает часть Шринагара, лежащую между рекой Джелам и холмом Хари Парбат[34]. Там царила глубокая тень, и лишь случайные блики падали на красные платья женщин на пристани и блестящие бритые головы сотен мальчишек, резвящихся в канале, который использовался как для водоснабжения, так и в качестве канализации.
Несколько часов мы медленно плыли по извилистому каналу, любуясь необычайно живописными пейзажами. Узкий водный путь то и дело пересекали остроугольные каменные мосты с возвышающимися на них домами, или старые, увитые виноградными лозами деревянные мостики, ведущие к высоким насыпям, которые были выложены камнями, принесенными из древних храмов. На высоких насыпях располагались особняки богачей с причудливыми резными наличниками на окнах или сады с беседками, а на более низких примостились яркие дома фантастической формы со множеством балконов, их верхние фасады нависали над водой, опираясь на сваи. Повсюду росли увитые виноградом исполинские тополя, высокие шелковицы манили сочными плодами, до которых никак не получалось дотянуться, огромные платаны раскинули над водой широкие, покрытые густой листвой ветви, задевающие плетеную крышу плавучего дома. На грязных пристанях множество облаченных в белое мусульман совершали религиозные омовения, большие лодки для перевозки зерна с плотной соломенной крышей вмещали не только семьи, но и их овец и домашнюю птицу. Все вдоль этого бурлящего жизнью водного пути Шринагара с его характерно покосившимися и не подлежащими ремонту домами вызывало живой интерес. Канал постепенно расширялся и переходил в озеро Анчар, заросшее тростником бескрайнее водное пространство, рассадник полчищ комаров. Когда рыжевато-коричневые сумерки сменились душной ночью, мы бросили якорь в зарослях тростника. Около полудня следующего дня мы добрались до Гандербала, где под великолепным платаном меня ожидали мой конь и караван.
Лагерь в Гагангере
Следующие пять дней мы шли вверх по долине Синд[35], одной из самых протяженных и живописных в Кашмире. Начавшись среди тихих рисовых полей и бурых сельскохозяйственных деревень на высоте 5 000футов, тропа, как правило, весьма труднопроходимая, а порой крутая и опасная, вела нас через цветущие альпийские луга, вдоль угрюмых ущелий, по дну которых с грохотом неслась река Синд; через рощи, благоухавшие сладким ароматом белого жасмина, и нижнюю кромку лесов, тянувшихся высоко в горы и состоявших главным образом из гималайского кедра и сосен; мимо расщелин, сквозь которые виднелись ослепительно-белые горные вершины; по травянистым склонам, усеянным деревнями, домами и утопающими в ореховых рощах храмами, откуда открывался вид на хмурые утесы Хармука[36]; через лесистые аллеи и напоминающую парк местность, где изредка встречались фермы; по шатким мостам без перил и лавиноопасным склонам, пока мы не достигли Гагангера[37], завораживающе одинокого и прекрасного места, где мы разбили лагерь на бархатистом лугу в тени благородных платанов. Далее долина Синд оказывается зажатой между отвесными скалами высотой от 8 000до 10 000футов. Дорога зачастую представляет собой лишь ряд нависающих над бурной рекой крутых ступенчатых уступов, отполированных ногами торговцев до опасной гладкости за века путешествий в Центральную Азию из Западной Индии, Кашмира и Афганистана. Насколько этот путь опасен для животных, я поняла, когда за неделю стала свидетелем пяти неприятных инцидентов, в результате одного из которых английский офицер, направлявшийся в Ладакх на три месяца, лишился денег, одежды и охотничьего снаряжения. Над глубоким ущельем возвышались горы, а когда мы перешли на левый берег Синда, крутой подъем привел нас к прекрасному цветущему альпийскому лугу у поселения Сонамарг, который искрился хрустальными ручьями и был со всех сторон окружен лиственными и хвойными лесами, а высоко над ними сияли ледники и снежные вершины Тилейла. Высший свет, по всей видимости, покинул труднодоступный Сонамарг, отдав предпочтение Гульмаргу[38], о чем свидетельствовали полуразрушенные хижины и церковь. Благодаря чистому и бодрящему воздуху, великолепным видам, близости и доступности ледников, а также присутствию доброго друга, который поселился в одной из хижин на лето, я смогла прекрасно отдохнуть и набраться сил в Сонамарге перед долгим путешествием в Малый Тибет.