Тимми вернулся после полуночи его широкая дружелюбная улыбка смягчила застывший в глазах холодок. Если не присматриваться, всякий счел бы его безобидным, а кто же стал бы к нему присматриваться? Он придвинул к столу с панелью сваренный из стальных трубок стул и сел рядом с Эриком. Шли местные новости. Показывали бледную женщину с татуировкой Ассоциации Внешних Планет: рассеченным кругом посередине груди и со слезинками Локи Грейга на щеках роняя кровь из носа и из разбитого глаза, она отбивалась от двоих в форме «Звездной спирали», почти не похожих на людей в своей тяжеловесной броне.
Эрик, скрывая облегчение при виде вернувшегося Тимми, улыбнулся.
У Локи, заговорил он, кивнув на экран, ночка тоже выдалась не из лучших.
По всей округе такое, отозвался Тимми.
Да, правда? А про Бартона что-нибудь слышно?
Нет. Да я и не выспрашивал, пожал плечами Тимми. Ты хочешь еще здесь потусоваться или можно идти?
Не знаю, куда мне идти. В голосе Эрика прорезался тонкий плач скрипичной струны.
Зато я знаю, сказал Тимми.
Ты заготовил норку? Господи, да ты же затем и уходил, да? Искал надежную крышу?
Вроде того. Ну ты как, готов?
Мне бы зайти куда. Раздобыть панельку.
Тимми, насупившись, кивнул на стол. «У тебя перед носом», сказал его взгляд. Эрик ткнул пальцем в винты, крепившие машинку к деревянной столешнице. Лицо Тимми замкнулось, он встал.
Эй, позвал Эрик. Ты куда Тимми? Ты что?..
Варившая кофе толстуха подняла глаза на плечистого парня. Она хозяйничала в этом баре три года и достаточно насмотрелась, чтобы распознать неприятности.
Эй, едва ли не извиняющимся тоном заговорил парень нет, скорее рослый мальчик. Такое дело. Не думай, что я мерзавец какой, но эта штука мне нужна.
Можете пользоваться здесь, если заплатите за кофе. Или по расценкам, указанным на боку, сказала женщина, скрестив руки на груди.
Большой мальчик кивнул, свел брови. Достал облупленную, в пятнах, кредитку черного рынка и сунул чип ей в руку.
Что за черт, Джонни? удивилась хозяйка, моргая на высвеченную крошечным дисплеем сумму. Сколько же тебе нужно кофе?
Мальчик уже вернулся к столику, за которым целый день просидел калека с младенческой рукой. После удара кулаком по столешнице к нему обернулись все посетители. С третьего удара дерево треснуло. Костяшки пальцев у здоровяка были в крови, а калека беспокойно ерзал, глядя на разбитый в щепки стол. Мальчик потянул маленькую панель стол заскрипел. Винты с кусочками дерева так и остались висеть в гнездах. Парень, роняя капли крови с руки, сунул машинку под мышку и кивнул калеке.
Что еще тебе нужно? спросил Тимми.
Эрик с трудом сдержал улыбку.
Ничего. Думаю, теперь обойдусь.
Ну и хорошо. Пошли.
Тимми обернулся к женщине, помахал ей распухающей на глазах рукой:
Спасибочки.
Она не ответила, спрятала кредитку в карман фартука и заковыляла за шваброй. Когда она вернулась, парни уже скрылись на ведущей на улицу лестнице.
Невероятно! заговорил Эрик. Как это ты? То есть черт возьми! Там все остолбенели, а ты был само безумие и сила, друг. Ты видел? Видел, как все на тебя таращились?
Ты сказал, тебе нужна панель, напомнил Тимми.
Да ну тебя. Это было что-то! Есть чем хвастаться.
Столы сдачи не дают, заметил Тимми. Идем. У меня лодка.
Эрика от возбуждения пробило на болтовню, но о том, как он боялся, что Тимми не вернется, калека умолчал. Зато всю дорогу трещал о программе новостей пересказывал события, как сказки о привидениях. Силы безопасности взяли под наблюдение порты, поезда, транспорт на орбиту и на Луну. За день восемнадцать человек убиты, наверное, втрое больше задержано. Новость разошлась по всей планете и дальше. Одна дама с Марса рассказывала об истории полицейских государств Земли. Здорово, верно? Они аж на Марсе толкуют о здешних, балтиморских делах! Все о них говорят.
Тимми слушал, вставлял слово-другое, но, главное, шел, до самой набережной, а потом греб. Керамические весла окунались в темную воду и выныривали из нее. Эрик барабанил пальцами по краденой панели ему не терпелось заново подключить ее к сети и посмотреть, что еще случилось и переменилось со времени их ухода из кафе. Он в общем и целом сознавал, что обманывает себя, притворяясь, будто связь с миром его защитит, но лишь в общем и целом.
На берегу Тимми вытащил лодку и зашагал к развалинам, в которых горел свет. У химической печурки сидела старуха, помешивала что-то в жестянке. Запах чая боролся с соленым запахом моря и вонью гниющих медуз. Женщина подняла голову. Лицо походило на маску. Совершенство грима скрывало живые черты.
Я нашла твой чай, сказала она. Надеюсь, ты не против?
Не-а, на ходу отозвался Тимми. Давай сюда, Эрик. Устрою тебе выход в сеть.
Сквозь пустой проем они вышли в маленькую комнатушку. Здесь было еще неуютнее, чем в той, со старухой. Голый пол, пятна клея, оставшиеся от коврового покрытия. На стенах наросла плесень, черная, ветвящаяся кустами. Тимми поставил панель на пол. На костяшках у него уже запеклись темные струпья.
Сумеешь здесь поймать сигнал? спросил он.
Наверное. Может, утром придется поискать способ подключить питание помощнее.
А, да, что-нибудь придумаем. Тогда это твоя комната, лады? Твоя. А та ее. Тимми ткнул большим пальцем в освещенный проем. Ее. Если пригласит, входи, но как попросит выйти, выйдешь, договорились?
Конечно. Обязательно. Господи, Тимми, твой дом твои правила, так? Только, кроме шуток, она кто? Твоя мама?
Тимми словно не расслышал.
Я сейчас вздремну, а утром можно будет сплавать за едой. И узнать, что там у него.
У Эрика похолодело в животе.
Ты хочешь говорить с Бартоном?
Конечно, если найду его, сказал Тимми. У него должен быть план, так?
Верно, признал Эрик. Конечно.
Он открыл панель, прогнал варианты подключения и подсоединился к сети. Сигнал был не то чтобы сильный, но и не такой уж плохой. Ему полдюжины раз приходилось работать в подвалах, где обычно все гораздо хуже. Эрик открыл новости по-прежнему в пассивном режиме. Кроме экрана, в комнате не было никакого освещения. Эрик замерз, но не жаловался. Тимми встал, потянулся, с горестной рассеянностью оглядел разбитые костяшки и повернулся к двери, за которой был свет и старуха.
Слушай, мы ведь друзья? спросил Эрик.
Тимми снова повернулся к нему.
Ясное дело.
Мы с тобой всегда друг за другом приглядывали, так?
Тимми пожал плечами.
Не всегда, но когда могли ясное дело.
Не говори ему, где я, а?
Рейды служб безопасности, как и вспышки чумы, подчиняются естественным ритмам. Пик, за ним спад. Как бы ужасны они ни были на взлете, но навечно не затягиваются. Бартон, как и все его лейтенанты, об этом знал и соответственно строил планы. Он перебирался из одного надежного укрытия в другое, играл в наперстки с силами безопасности. В первую ночь, которую Эрик с Лидией провели каждый в своей комнате островных развалин, Бартон спал на чердаке склада с женщиной по имени Эди. Утром он переместился в хранилище на задах медклиники, запер дверь и взломал неотслеживаемое соединение, чтобы сравнительно безопасно поговорить со своими. Крошка Коль навесила замки на свои публичные дома, оборвала связи, зарыла месячный запас наркотиков и автобусом уехала к матери в Вермонт переждать, пока не остынет. Оэстра был еще в городе как и Бартон, менял укрытия. Тряпичник и Сирано исчезли, но беспокойство о них Бартон считал преждевременным. Во всяком случае, в новости они не попали. В отличие от Льева и Симонсона.
Были и другие, косвенные, но убедительные свидетельства хода этой маленькой войны. Уже в первое утро катастрофы безопасники смели людей Льева для допросов. Одних задерживали. Других отпускали. Бартону неоткуда было знать, кто из них вступил в сделку со следствием, а кому просто повезло проскользнуть сквозь ячейки сети. Это вряд ли было важно. Вся ветвь бизнеса скомпрометирована и должна отсохнуть. Но спрос на незаконные наркотики, дешевый товар, внеочередные медицинские процедуры и анонимный секс не исчезнет и не насытится, а значит, в главном маленькой империи Бартона ничто не грозило. Это навсегда. Вопрос, как утолить голод городского дна, вопрос техники, а Бартон умел быть гибким.