Мне же тяжело далось расставание с родными местами. Как будто они не хотели никуда меня отпускать. Первое время меня донимала грусть-тоска, как будто я лишился чего-то важного и необходимого мне. Возможно отца.
Однако подростковая психика штука интересная, адаптировался я быстро. Тем более, что приехали мы не на «пустое» место. Совхоз предоставил нам небольшой, старенький, хлипенький домик, а маме рабочее место. Я сразу же начал ходить в школу, где достаточно быстро втянулся в учебу. Были, конечно, по началу, терки с местными пацанами, меня дразнили, подшучивали, но все как-то обошлось без крупного кровопролития, и друзья в итоге были найдены.
Наш «новый» дом же был очень отвратным. Мало того, что его построили еще в конце 50-х годов, так он был захламлен сильно. Предыдущие жильцы оставили его давно и явно были засранцами оставили после себя много разного шмотья и мусора. А чердак дак вообще был завален газетами и древними фотографиями каких-то людей. Причем было похоже, что это фотографии военных лет, на них были запечатлены военные и пленники, наверное, фрицы. А газеты середины 50-х и 60-х, судя по датам, видимо их хранили для самокруток, так по крайней мере делали некоторые старики в деревнях. Короче выгребал я это дерьмо неверное неделю, фотографии только оставил на месте, в итоге все равно привел его в полный порядок: помыли-побелили и покрасили все, что нужно было.
Вообще, мне было вполне вольготно прозябать в те дни. Учился я без напряга, легко все давалось, особенно математика. Занимался музыкой, танцами, спортом, короче особо-то и некогда было думать о взрослых проблемах. Но особенно я любил почитать, пофиг что, однако все, что касалось мистики-суеверий, религиозных взглядов на смерть и прочих разных человеческих «необычностей», тут пить не надо, только бы читануть. В общем, про меня можно было сказать «славный, добрый, умненький», может слегка застенчивый парнишка (может не слегка) в некоторых аспектах. По правде говоря, думаю точно следует еще добавить «тихий» (сейчас я назвал бы себя «замкнутым»). Скорее всего, в скованности виноваты пара физических «недоразумений»: вся передняя часть моего туловища, грудина и пузо, была изуродована шрамами от хирургического вмешательства рубцами. Да еще на лбу, имелась «отметина» (хорошо, что в самой верхней части и не большая) кожаная заплатка. Мама говорила, что, когда мне было около двух, она меня на минутку оставила на улице поиграть, а сама пошла в дом. Отец был на работе, естественно. Через две-три минуты раздался детский визг, и она бросилась обратно на улицу. В общем меня рвала бродячая собака. Пришлось делать много операций, но меня выходили. Так как-то Да, еще же, чуть не забыл, есть еще одна «фишка»: наличие гетерохромии, то есть цвет глаз абсолютно разный, левый коричневый, как у отца, правый серо-голубой, как у мамы. Короче интересный объект. Особенно для докторов-анатомов
В те годы, народу нашего возраста особо развлекаться нечем было. Вечерние покатушки на мотоциклах, да по субботам танцы, если не было никаких залетов по учебе. Еще иногда кино в клубе. Поэтому, когда в деревне открыли видеосалон, молодежь ударилась в поглощение той дурнины с VHS-кассет, которую транслировали из зомбаящика. Короче цивилизация зашла и в наши края. Не отставал и я.
Меченый, погнали сегодня вечером в Бразерс к Тяпке? орет мне мой кореш Сеня, заходя в наш дом у него сегодня пара фильмов уматных, ужасы мля
Тяпка Тяпкин Павел Петрович, сын Андрей которого служил моряком (или подводником, не знаю точно), ходил в походы по всему свету и в очередной отпуск привез ему видеомагнитофон. Вот он и заделался местным частным кинотеатром, Ворнер Бразерс в народе. А «Меченый» это я, по понятными причинам приобретший такую вот кликуху.
Не знаю братан, охота, конечно, но у меня сегодня «генеральный день» намечается, если успею чистануть сарай и сгонять в баню, то давай.
Генеральным днем в деревне обычно была суббота, как и 5 октября 1991 г., а называлась она так, потому что в субботу нужно было не только дома навести марафет, но еще и в сарайке говницо выкинуть из-под животины всякой. Вот и Сеня застал меня дома за уборкой своей комнаты (терпеть не могу захламление).
Да я тоже впахивать буду, ты давай не сачкуй и успеем, там начало в семь, времени-то выше крыши, говорит Сеня Лис и Жора тоже пойдут.
Ладно, думаю успею. Давай пиздуй отсюда, говноед, отвлекаешь только.
Пошел на хер говно собачье. Ладно, давай, до вечера, ржал Сеня, закрывая за собой входную дверь.
Да, меж собой мы разговаривали всяко-разно-безобразно. И обзывали друг друга как последних шлюх, и подколы были жесть, но никто и никогда даже и в мыслях не допускал обидеться на друга. Это такой прикол, думаю парни меня поймут.
А Лис и Жора это Толян и Гриша, наши друганы, такие же бравые колхозники-одногодки, которые чаялись теме же мыслями-делами, что и мы с Сеней (только что Сене вообще было похуй на учебу). В общем когда-то эта троица взяла меня, мутанта, под свою опеку, дабы местные «шакалы» не сожрали заезжего хлюпика.
Я выскребал свою комнату под песни Доктора Албана, в надежде, что все успею и смогу с друзьями посмотреть «нормальные» фильмецы. А то самыми страшным на тот момент можно было назвать разве что фильм «Заклятие долины змей». Надо сказать мистические фильмы меня очень привлекали, сам не пойму почему.
Как сейчас помню, весь тот день меня не покидали какие-то странные ощущения, и я не мог понять какие. Как будто кто-то смотрел мне прямо в затылок или даже сквозь меня. При этом в доме никого не было, а оборачиваться мне не хотелось до жути. Да еще подогревало мое воображение услышанное несколько раз в школе перешёптывание местных, которые тыкали своими пальчонками в мою сторону и меж собой рассказывали, что нас заселили в дом, в который никто из местных не хотел заезжать, так как в нем жил и убил себя «нехороший» человек.
Надо отметить, что особо трусом я себя не считал. Да, иногда по темноте, конечно, ссыкотно было шараебиться, но в таком возрасте ночь самое главное время, а когда еще и не один, так вообще похуй. Ну а кто ночью, в деревне, может что-то сделать? Долбоеб Сеня, который может напугать по приколу не в счет, конечно. Тем более, обычно это он визжит от моих выходок.
В духов я тоже не верю слепо впечатлительным никогда не был (тем более в те времена особо пугаться то не чем было, только детскими страшилками). Тогда не верил.
До шести вечера я все успел сделать, что планировалось на этот день. Сходил в баньку, одел чистые труселя, пожрал вкусной жареной картошки со свежим сальцем, заглотил кружу горячего, сладкого травяного чая и стал собираться к Сене, который жил в доме, что располагался по пути следования в видеосалон. И пока я одевался, в моем мозгу засела и никуда не хотела уходить мысль, типа «а может ну его, этот видеосалон» с примесью еще какого-то, не знакомого мне ощущения.
Погодка была отвратной: лил мелкий моросящий дождь, было грязно и скользко, и, дойдя до первого же перекрестка дорог, я понял, что действительно почему-то не хочу никуда идти. Уже начинало смеркаться. До дома Сени оставалось еще порядка трехсот метров всего ничего. Но в какой-то момент дождь превратился в ливень, а дорога в месиво. Все вокруг стало сливаться в единое серое пятно. Казалось, даже жижа на дороге не хотела, чтобы я куда-то шел, поэтому с легкостью всасывала в себя мои сапоги и заставляла медлить.
В общем я какое как добрался до дома Сени и постучал в окно, чтобы он выходил.
Здорова, бродяга, Сеня жевал на ходу бутерброд с салом, не всякая погода благодать все-таки, блять
Сеня натянул на себя говнотопы в виде сапог сорок третьего размера, и мы двинули в сторону видеосалона. До начала сеанса оставалось всего пятнадцать минут, а топать предстояло порядка километра.