К Катиным родителям я насмелился прийти только через неделю. Они рассказали, что ее перевезли в краевой центр и там, на ее руках и ногах экстренно провели операцию, которая длилась 8 часов. Этих операций будет еще много, что вернется она не скоро и скорее всего первое время будет дома учиться, так как ходить не сможет, а может и уедет в краевой центр, к своей тетке. Я попросил при случае передать ей привет и постарался как можно быстрее уйти из их дома.
13 августа мне стукнуло 16. Конечно, вечером приходили друзья: Лис, Жора и Сеня, поздравляли с надеждой на жаркое продолжение. Но нет, после краткого общения и еще более короткого извинения я возвратился в кровать и снова занялся чтением книг.
Я думал, что дотяну в таком режиме до начала учебного года, который вместе с уроками и секциями принесет отсутствие времени на темные «думки», но наступило 22 августа. Вечером того дня, когда мы уже готовились ко сну, к нам постучались, как оказалось соседка, которая сказала, что маму зовут к телефону. Мама накинула халат поверх ночной рубашки, и они ушли к ней домой. Вернулась она минут через пять в слезах и всхлипывая, на мой вопрос «Что случилось?» она ответила коротко:
Умерла моя тетка, ваша двоюродная бабушка Рая. Завтра выезжаем на похороны.
Ну зашибись, да что же это за жизнь! Что и кому я сделал? Умом я понимал, что это жизнь, мне рано пришлось повзрослеть, но все равно, какого хера?!
Следующим утром, рано, часа в 4 мы все были на ногах. Вечером накануне, мама договорилась с Василием Ивановичем, соседом, который жил через дорогу, отвезти нас в соседний городок Алейск, чтобы мы могли на проходящем через него автобусе доехать до Чарыша. Там нас должны были ожидать на Ниве родственники.
Дорога показалась мне долгой, а мы действительно провели в ней почти семь часов, и очень утомительной. Может, потому что дорога до самой деревни гравийная, а может, потому что не было настроения и аппетита. А еще всю дорогу один говнюк, сидевший сразу за нами, в странной одежде, с косичками и дебильной панаме, всю дорогу слушал на кассетном плеере (вот жидяра, где взял то?) аудио рассказ, про персидского царя Ксеркса, который, разгневанный на свою царицу, изгоняет ее и выбирает в жены некую сироту, прекрасную молодку, которая спасает иудеев (кто такие?) от истребления персами. Блять, пришлось всю дорогу приобщаться к «прекрасному», теперь и я знаю эту историю молодой еврейки. В общем добрались мы до места только в шесть часов вечера. Нас приняла тетка Лена и мама тут же, не став отдыхать, стала помогать взрослым теткам вести приготовления к завтрашнему погребению, а мы с Юркой упали на кровать в летней кухне и вырубились напрочь.
Наверное, я проспал бы суток двое-трое, но нет, не довелось. Кто-то меня толкал в плечо и будил:
Леша, вставай, надо помочь, это была мама. Давай сынок, потом выспишься.
Встаю, мам.
Я кое как продрал глаза и поднялся на кровати. Было уже, наверное, часов одиннадцать вечера, может позже, на улице было уже темно.
Что такое? Чего надо делать?
Нужно пойти домой к бабе Рае, она на горе, может помнишь, живет жила, возле своротка в центральный переулок, что за «верхним» магазином
Да, найду, а чего делать то?
В общем то ничего особенного. Просто нужно там быть Тех, кого хоронят нельзя оставлять одних с бабушкой думаю будут рядом другие бабушки и мужики, на всякий случай. Вот. Ты тоже побудь с ней, помоги, если попросят, а то я совсем выбилась из сил, прилягу, завтра будет очень трудный день.
Хорошо мам, ты отдыхай, я все сделаю.
Ты только покушай, а то не ел с самого утра и возьми у тети лены фонарь, на улице темень. Да, Леш, чуть не забыла, вот, возьми этот крестик, отдашь бабе Поле, Лена сказала она там готовит избу, она положит его к бабе Рае, как положено. Я обещала своей тетке, что он будет с ней, когда придет время. она передала мне маленький, медный крестик, висевший на толстой нитке, и пошла в дом.
На кухонном столе стояла не убранная еда, закрытая вафельным полотенцем. Я сел, быстро поел жареных пескарей, залитых яйцами с луком, выпил кружку горячего чая и двинул к месту дежурства. Когда выходил из дома тетя Лена подала старенький фонарик, который практически не светил.
С бабушкой Раей я не особо часто общался, но те нечастые моменты, которые я помнил с ней, были наполнены теплом и заботой. Она переехала из города в деревню, когда мне было, наверное, года 34. Тетя Лена, которая нас приютила по приезду это ее единственная дочь.
Дошел я достаточно быстро, деревня-то не большая, хотя уже нихрена не было видно. Дом нашел сразу, только теперь он выглядел одиноко стоящей во тьме «заброшкой» на отшибе. Может потому, что было темно, а он был очень маленьким и там лежал покойник, может так и было на самом деле (весь дом одна небольшая комната). В самой комнате света не было, но она озарялась каким-то освещением, видимо в сенях включили свет и открыли дверь. А возле него горел костер, вокруг которого сидело несколько мужиков, они о чем-то разговаривали не спеша.
говорю тебе, моя бабка такое могла вытворять с каким-то смешным акцентом послышалась речь одного из них, с мертвяками разговаривала, как мы с тобой
Когда я подошел и поздоровался, один развернулся в мою сторону и спросил:
О, кажись Леха Юсов?
Ага, ответил я.
Садись вон на то бревнышко, погрейся Я дядя Сережа, может помнишь? Мы с твоим папкой дружим
Да, вроде помню, соврал я, присаживаясь на какую-то грязную чурку, которую он назвал бревнышком.
Мне сразу стало понятно, что мужики для храбрости приняли. Да они особо и не скрывали, доставая бутыль какой-то мути из травы и наливая ее в медные кружки. Я сполз с чурки и уселся рядом на палено, прислонившись спиной к моему «стулу», так было гораздо удобнее, и стал тупо пялится на костерок, без единой мысли в голове. Минуты потекли медленно, где-то далеко заохала сова, а ей в ответ закричали другие ночные обитатели. Я впал в легкую дремоту, а мужики, опрокинув очередную стопочку «храбрительного» и закусив малосольными огурчиками, продолжили болтать о чем-то в полголоса:
И чего ты там прогонял про бабку, Нафталин? спросил один мужик у другого.
Нафтали мое имя, умник говорю, она могла говорить с мертвыми, вот те крест, снова сказал смешной голос. По-моему, это был чудик, который слушал аудиорассказ в автобусе.
Ты, блять, еврей Нафталин, какой нахер крест? Пиздишь конечно! парировал дядя Сережа.
Не-не, говорю же могла, еще и лечить словами могла. не много помолчав, он продолжил, Был случай, я еще жил в Чините, бабку мою как-то привезли сюда посмотреть на мальчонку, его родители говорили, что он разговаривает с воздухом и про такие сны рассказывал, что волосы дыбом вставали и не только на голове
Мужики заржали, заставив меня вынырнуть из объятий Морфея и заставив снова прислушиваться к их трепотне
Дак вот, бабка потом говорила моей матери, что этого мальчонку диббук преследовал, мол он во снах его видел, об нем и рассказывал ей
Кто такой этот «дипук»? спросил мужик, сидевший от меня справа.
Диббук, правильно говорить. Это злой дух, а по-вашему не упокоенная душа
Он продолжил молоть какую-то хрень о духах и как с ними бороться, а я снова погрузился в дремоту, не зная, как заткнуть уши, чтобы перестать слышать их бубнёж. Получалось совсем плохо, мои мысли переплетались в замысловатый клубок с их болтовней:
Колька сам рассказывал, пару лет назад, когда обмывали «борозду», что он родился не один, а еще был и близнец только от него особо ничего не осталось, пацаненок «съел» его шептал голос дяди Сережи.
Да ты гонишь, пиздец срань какая! чуть громче отозвался кто-то из мужиков.
Да, вот те крест! Так что, хорошо, что они отсюда уехали, хер его знает, что это за урод родился