Во взгляде была толика удивления, но в основном
от него исходило что-то, напоминающее опасливую алчность. Именно в эти минуты,
лёжа на кровати и вдыхая запах табака, овчины и утренней тишины, Дини вспомнил,
что мужчина вышел из дома, так и не дождавшись, когда мальчик закончит лечение,
и в его движениях присутствовал некий сумбур, не сочетавшийся с обстановкой
скорби. Дини вспомнил это, как вспоминают отрывок сна, уже забытого, казалось,
навсегда.
Мальчик, наконец, поднялся с кровати, для этого понадобилось изрядное усилие. Он
был один в комнате. Единственное окно выходило во внутренний дворик. Дини прошёл
в другую комнату, переднюю, где вчера лечил мальчика. Сейчас здесь никого не
было. Дини выглянул в окно. Улица находилась близко к северо-восточным воротам
Лизии, и по ней перемещались пока ещё немногочисленные прохожие. Несмотря на
мягкий успокаивающий свет, Дини почувствовал тревогу. Её источник был размытым,
ирреальным, но он всё-таки был.
Перед внутренним взором встало лицо вчерашнего мужчины, так пристально
изучавшего мальчика, но Дини не был уверен, что дело обязательно в нём. Дини
чувствовал, что ужасно устал, и хотя бы на день должен отказаться от лечения
кого бы то ни было. Для этого нужно было покинуть город. В противном случае
нечто будет звать его, куда-то тянуть, и он лишь травмирует себя, разрываясь
между потребностью в отдыхе и своим долгом. Он и так задержался в Лизии, но ведь
его ждала дорога. Тем не менее, Дини понимал, что должен уйти незамеченным.
Иначе он столкнётся с кем-то нежелательным. Если всё правильно сделать, этого не
произойдёт.
Городские ворота запирались с заката до рассвета, поэтому ночь исключалась.
Возможно, это и к лучшему. Ночью бредущий в одиночестве ребёнок слишком заметен.
Ранним вечером, когда с площади потянутся сотни людей, Дини пристроится к ним.
Он решил, что вывернет наизнанку плащ, тем самым, изменив его цвет, и накинет
капюшон.
Оставалось одно - покинуть этот дом со двора. Для этого как нельзя лучше
подходила комната, где он провёл ночь. Всё обдумав, Дини почувствовал, как
тревога отпустила.
Нужно только дождаться вечера.
ГЛАВА 6
Начало преследования
1
Правитель стоял лицом к окну, созерцая восходящее солнце, и Флек, зайдя в
комнату, выжидающе замер.
Флек являлся не только правой рукой Правителя, но и частью его мозга, его
глазами, генератором его энергии. Он был проводником между Правителем и его
многочисленными поданными. И ещё Флек был двоюродным братом Правителя, хотя,
конечно, добился своего положения отнюдь не благодаря подобной родственной связи.
В мире, где каждый четвёртый мог оказаться твоим родственником, это практически
не играло никакой роли. У Правителя имелись родственники и поближе Флека, однако
это не подарило им никаких особенных преимуществ. Чего только стоил пример
родного младшего брата Правителя - он был заключён в Клунс, самую строго
охраняемую тюрьму Всех Заселённых Земель. Заключён сразу, стоило ему лишь
выразить сомнения относительно абсолютной власти Правителя, и то, что они оба
пришли в этот мир благодаря одной женщине, не явилось смягчающим фактором.
Флек знал всё это, и тем значительнее было собственное достижение, превратившее
его в единственного человека, кто позволял себе давать советы самому Правителю,
этому современному Мессии, вознамерившемуся вытянуть человечество из бездны, в
которую оно уже практически падало. И Флек был единственным, перед кем Правитель
изредка проявлял нечто, что реально было характеризовать, как слабость, перед
кем Правитель представал обычным человеком.